Женщина-Змея, Нарпажин

(Рассказали Кьяну Тьимаири и Мардинга, племя муринбата)

Время сновидений. Пер. с англ. и франц. Т. А. Черниловской и А. М. Давыдова. М., Главная редакция восточной литературы издательства "Наука", 1987. 143 с. с ил.

Однажды две женщины отправились на поиски пищи. Вдруг налетел сильный ветер и стал дуть им в лицо. Они услышали в шуме ветра какое-то пение. Женщины остановились и прислушались. Одна из них испугалась.

— О, бежим! — сказала она,— Мы должны бежать отсюда.

Они закрыли уши руками и бросились бежать. Когда они убежали довольно далеко, они остановились и присели отдохнуть. Но ветер снова донес до них песню.

— О,— сказала первая женщина,— Мы обе услышали это.

— Что это? — спросила другая.

— О, это какой-то дух, — ответила первая.

К ним подошел старик по имени Падоруч.

— О старейшина, мы слышали песню,— сказали ему женщины.

— Какую? — спросил старик.

Женщины стали петь песню, которую до них донес ветер. Старик закрыл руками им рты.

— Где вы это услышали? Идемте! Вы покажете мне это место,— велел он.

Ветер прекратился. Женщины отвели старика в то место, куда доносилась песня.

— Вы что-нибудь видели здесь? — спросил Падоруч.

— Нет,— ответили женщины, — Мы ничего не виде ли. Мы очень испугались.

— Хорошо,— сказал старик и отвел обеих женщин в лагерь.

Падоруч созвал на совет старейшин. Старейшины; сели в круг, и Падоруч заговорил:

— Теперь эти женщины будут рассказывать всем о той песне. Мы должны убить их.

И старики убили женщин.

Затем старик Падоруч завернулся в кору бутылочного дерева, проделав для глаз в коре две прорези, и отправился к тому месту, где слышалось пение. И снова налетел ветер, и старик услышал песню в его шуме.

— О,— сказал старик,— Это священная песня Нундьибоин.

Старик лег на землю и стал ползти в ту сторону, откуда доносилось пение. Скоро он услышал в шуме ветра другую песню.

— О,— сказал старик,— Это уже другая песня.

Старик пополз дальше. Песня привела его к ущелью Улай. Старик подполз к нему и заглянул вниз. Сквозь дырочки в коре он увидел Нарпажин, женщину-Змею. Она была наполовину женщиной, наполовину змеей. Ее голова, руки, грудь и тело до талии были женскими, ниже талии она была змеей. Она сидела, обернув хвост вокруг свирели, и пела.

В это время к водоему подошел напиться большой кенгуру. Нарпажин увидела его и убила одним своим взглядом. Старик Падоруч не шевелился.

«Ха,— подумал он,— Я останусь здесь на весь день. Я должен смотреть и слушать».

Падоруч увидел, как Нарпажин каменным ножом мастерит гуделку Нговару. Нарпажин вырезала на Нговаре изображения спящего кенгуру, пальмы и ямса.

Старый Падоруч подался назад и пополз прочь. Он вернулся в лагерь к своему племени. Он собрал старейшин и дал им песню, закон и Нговару Нарпажин.

Затем Падоруч сказал им, что он опять пойдет к: водоему Нарпажин.

— Обвяжите меня получше кусками коры,— велел он старейшинам,— И обмажьте всю кору грязью, чтобы змея не смогла учуять меня.

Снова дул сильный ветер, когда старик услышал доносившуюся издалека песню. Старик подкрался к водоему и увидел женщину-Змею, сидевшую на берегу. Ее змеиный хвост был наполовину под водой. Она сидела спиной к старику и пела свою песню, а рядом с ней лежал круглый плоский камень, покрытый какими-то знаками.

«О, какой хороший камень,— подумал старый Падоруч,— Я должен утащить его».

Старик взял загнутую палку и подкрался ближе к женщине-Змее. Он осторожно протянул палку, зацепил ею камень и потащил его к себе. Старик не дотронулся рукой до камня. Он долго тащил его за собой при помощи палки. Наконец он сел и посмотрел на камень.

«О,— подумал старый Падоруч,— Этот камень лучше не трогать руками».

Он втащил камень на муравейник. Муравьи выскочили из своего жилища, и те, кто перебегал через камень, падали замертво.

«Ага,— решил Падоруч,— Это камень из живота Нарпажин. Он отравлен. Пожалуй, я оставлю его здесь, чтобы дождь, ветер и солнце очистили и высушили его».

Год за годом старый Падоруч возвращался к камню и разглядывал его. И каждый раз, когда он приходил, он говорил:

— Этот камень все еще ядовит.

Наконец однажды старик пришел к камню и увидел, что он чисто вымыт дождями. Старик подумал: «Может быть, этот камень называется Ларнья, а может, он принадлежит гуделке Карвади. Змея знает это. Я снова пойду туда и послушаю».

Старый Падоруч вернулся к водоему. Он подкрался к Нарпажин, сидящей перед священными гуделками для различных ритуалов. Она разговаривала сама с собой. Она поставила гуделку Нговару напротив гуделки Карвади и сказала:

— Эта гуделка — Нговару, эта — Кунапипи, эта — Паргола, а эта — Курраба. Все они принадлежат Карвади, а Карвади принадлежит черным людям муринбата. Эта Тьюббун принадлежит Карвади. О! А где же Ларнья, камень-дух из моего живота, мать всех этих гуделок?

Затем старый Падоруч увидел гуделку Валама, брата-Молнии.

— Ага,— сказал Падоруч,— Это мой дух. Я хочу сделать такую гуделку.

Старый Падоруч ушел от водоема. Он взял кусок железного дерева и сделал из него брата-Молнию. Он сделал все гуделки, которые видел. И он дал ритуалы, обычаи и законы гуделок Кунапипи, Паргола и Курраба черным людям племени дьяминдьюнг, а гуделок Карвади и Нговару — черным людям племени муринбата.

Время сновидений. Пер. с англ. и франц. Т. А. Черниловской и А. М. Давыдова. М., Главная редакция восточной литературы издательства "Наука", 1987. 143 с. с ил.

Оцифровка: Дракон Рассвета