Dragon's Nest – сайт о драконах и для драконов

Dragon's Nest - главная страница
Гнездо драконов — сайт о драконах и для драконов

 

«— Оно, по правде сказать, чашки-то те немцы делали, а никакие не китайцы. Драконы там нарисованы, а уши у драконов — собачьи…»
Худ. фильм «Сыщик Петербургской полиции» (Россия, 1991).

о Вэнь-чан

С.В.Филонов

Культ Вэнь-чана (покровителя просвещения)
и чжэнь-у (истинно-воинствующего) в даосизме

Этнографическая зарисовка из Байюньгуаня

В центральном даосском монастыре Байюньгуань (Храм Белого облака), что в Пекине, имеются две примечательные палаты, являющиеся свидетельством некоторых примечательных тенденций в истории развития даосской религии, — одна из них посвящена покровителю просвещения Вэнь-чану, а другая является кумирней Истинно-воинствующего Чжэнь-у. Ниже мы представляем на суд читателя наши этнографические зарисовки и размышления, родившиеся при посещении этих палат Байюньгуаня.

Вэнь-чан

«Палата Вэнь-чана» (Вэнь-чан дянь) посвящена весьма популярному китайскому божеству — покровителю образования и литературы Вэнь-чану, отвечающему за своевременное вознаграждение людей высокими жалованьями и чинами. Культ этого божества первоначально формируется как локальная (местная) традиция одного из районов Сычуани, и распространяется по всему Китаю относительно поздно — только со времени правления династии Сун (960 — 1279). Первоначально культ Вэнь-чана культивировался не столько даосской, сколько конфуцианской традицией. В старом Китае культ Вэнь-чана был особенно распространен среди образованных слоев общества, поскольку, как считалось, это божество ведало служебной карьерой, чинами, жалованьем и получением ученой степени. Все это было связано с занятием высокой словесностью и с системой конкурсных экзаменов на занятие государственных должностей кэ-цзю [1], успешное прохождение которой напрямую определяло общественное положение человека и его материальное благосостояние. В этой связи не удивительно, что культ Вэнь-чана приобрел широкие масштабы именно в конфуцианстве, культивировавшем культ образованности. Изображение Вэнь-чана, представляющее покровителя словесности в платье именитого чиновника со скипетром — символом власти — в руках, стало неотъемлемой частью конфуцианских храмов (см.  энциклопедическую справку Б.Л.Рифтина: [Мифологический словарь, 1990, с. 136]).

Тем не менее, как думается, было бы упрощением считать Вэнь-чана божеством-охранителем «человека культуры» (вэнь жэнь), почитаемым лишь образованными слоями китайского общества. Видимо, стремление к высокому социальному статусу, который обеспечивали знания конфуцианских книг и литературной традиции, было столь накрепко вплетено в аксиологию китайского социума, что Вэнь-чан не в меньшей степени приобрел авторитет и в среде простых жителей китайской империи.

Даосы, также воспринявшие культ покровителя просвещения, именуют этого бога по-разному. Нередко — просто Вэнь-чаном или владыкой Цзы-туном. При особых обстоятельствах — торжественно и пышно: Великим императором, охраняющим добродетель и простирающим человеколюбие (Бао дэ хун жэнь да-ди) либо Почтенным Неба, обновляющим жизнь и продлевающим судьбу (Гэн шэн юн мин тянь-цзунь). Но под каждым из этих имен даосские адепты, так же как и конфуцианцы, видели охранителя всех сопричастных с таинством иероглифов; покровителя увлеченных высокой словесностью; владыку, распространяющего знания; повелителя, дарующего чины и жалованье; незримого помощника для всех тех, кто встал на многотрудную стезю получения ученого звания.

Образ покровителя просвещения Вэнь-чана соединил в себе традиционные китайские представления о божестве, которое заботиться о расцвете словесности и просвещения, с чисто прагматическими желаниями обрести высокий чин и социальный статус, а также с астральной символикой и локальным (местным) культом некоего Чжан Я-цзы из уезда Цзы-тун [2] провинции Сычуань.

Вэнь-чан, соединив генетически различные традиции, стал восприниматься как астральное божество, имеющее реальное воплощение в образе земного цзытунского Чжан Я-цзы. Об этом Чжане известно, что он жил в Шу (старое название Сычуань) во времена правления цзиньской династии (265 — 420). Известно, что он героически погиб на войне, за что и был удостоен благодарными земляками почитанием в отдельной кумирне. С десятого века его культ получает широкое распространение в Сычуани и постепенно выходит за ее пределы, соединяясь с другими представлениями — как конфуцианскими, так и даосскими.

Понятие Вэнь-чан, как мы уже отметили, связано с астральной символикой. Уже Сыма Цянь в «Исторических записках» (Ши цзи) указывал, что Вэнь-чан — это созвездие, шесть светил которого нависают над ручкой Ковша [ШЦ, цз. 27, с. 69 ]. В близком значении встречаем понятие вэнь-чан и в оде «Дальнее странствие» (Юань ю) — древнем произведении, принадлежащем к циклу «чуских строф» (чу цы) [3]. Известный китайский ученый и литератор сунского времени Хун Син-цзу (1090 — 1155) [4] в комментарии на чуские строфы писал: «Как гласит трактат 'Небесные узоры' (тянь вэнь чжи [5]) из 'Истории Цзинь', шесть звезд созвездия Вэнь-чан находятся перед рукояткой Северного Ковша. Первая [из них] носит название Верховный главнокомандующий (шан цзян), вторая — Помощник главнокомандующего (цы цзян), третья — [покровитель, жалующий] Благородный вид (гуй сян), четвертая — Управитель жалованьем и чинами (сы лу), пятая — Управитель судеб (сы мин), шестая — Начальник судебного приказа (сы коу)» [Юань Кэ, 1985, с. 99] [6].

Одна из версий, широко распространенная в даосизме и опирающаяся на эту древнюю китайскую астрономическую (астрологическую) традицию, гласит, что вэнь-чан -  это созвездие из шести звезд, расположенное в районе Большой Медведицы. Одна из звезд является небесным доминионом покровителя просвещения Цзытунского Чжана, который был жалован ему самим Нефритовым августейшим (Юй хуан). На этой звезде находится величественный дворец — Управа процветания просвещения (вэнь чан фу) — в одном из залов которого восседает Вэнь-чан Цзы-тун и откуда он следит за надлежащим ведением списков о награждении людей и жаловании учеными степенями. Даосы говорят, что когда звезда Вэнь-чан ярко светит — это предвещает процветание просвещения.

При монгольском императоре Жэнь-цзуне, в третий год Янь-ю (1316 г.), Цзы-туну был официально пожалован титул Вэнь-чан — покровитель просвещения. По высочайшему повелению он стал именоваться  — «Владыка-повелитель, помогающий Изначальному [Почтенному неба] [7], распространяющий сияние словесности вэнь, управляющий жалованьем и чинами, широко простирающий человеколюбие» (Фу юань кай хуа Вэнь-чан сы лу хун жэнь ди-цзюнь) [ДЦТЯ, с. 26].

Такая астральная этимология привела к тому, что за Цзы-туном постепенно закрепилось название его небосного доминиона и его стали именовать — Владыкой-повелителем Вэнь-чаном (Вэнь-чан ди-цзюнь). Параллельно с этим за ним сохранилось и имя его реального прототипа -   Владыка-повелитель Цзы-тун (Цзы-тун ди-цзюнь).

Позднесредневековая даосская традиция создала многочисленные сказания о явлениях Вэнь-чана в мир людей. Одно из таких повествований гласит, что еще в одиннадцатом веке до новой эры он чудесным образом появился на свет под именем Чжан Шань-сюня. Его мать, долго молившая о сыне, увидела во сне жемчужину, проглотила ее и зачала. Появившийся на свет ребенок вырос и прославился, тем, что нашел чудесную статую Изначального Почтенного неба и установил ее в специально отстроенном для этой цели алтаре. Примечательная деталь — жемчужину, благодаря которой бедная женщина забеременела,  даровали тронутые ее болью боги с созвездия Чжан. При чжоуской династии Вэнь-чан еще неоднократно спускаться на землю то как искусный врачеватель, то как отшельник у озера Дунтинху [8], то как мудрый советник правителя княжества Шу.


Совершенно невероятная история связана с появлением Вэнь-чана в мире людей в конце правления циньской династии (221 — 206 до н.э.). Тогда он явился в суетный мир под именем Чжаоского князя Исполняющего желания (Чжао-ван Жу-и) и поселился в горах Сычуани. Затем он вселился в наложницу ханьского Гао-цзу  по имени Ци-цзи и, когда родился, получил имя Жу-и — Исполнивший желание. Вскоре, однако, он и его мать были погублены ненавидевшей их императрицей Люй. После смерти дух Вэнь-чана долго бродил по пустыне и, обуреваемый желанием отомстить императрице Люй, в конце концов оказался (снова же!) в Сычуани, где встретил переродившихся и мать, и императрицу, и ее подручных.  Как-то раз его мать, разрезав руку, окропила кровью камень, и тогда дух Вэнь-чан вселился в эту кровь и обратился золотой змейкой. Его переродившаяся мать приняла змейку как своего ребенка и стала ее воспитывать. Через год у змейки вырос рог и ножки, и маленькая золотая змейка превратилась в большого и страшного дракона. Дракон, мстя ненавистной императрице Люй, съел всех ее злых сподвижников. Местные жители, видя такой оборот дела, решили остановить опасного дракона, для чего посадили в темницу его приемную мать и отца. Дракон, вознегодовав, вызвал ливень и устроил потоп, в результате чего его родители спаслись, но вот две тысячи жителей этой местности утонули. Как гласит предание, лишь восемьдесят погибших были злодеями, все же остальные погубленные души оказались безвинными. Небесный владыка, разгневанный гибелью стольких невинных людей, покарал дракона, велев ему быть повелителем высыхающего озера. Когда последняя капля воды испарилась, дракон, оказавшись на суше, стал терпеть неимоверные муки, которые усиливали черви, поселившиеся под каждой из 84 000 его чешуек.


Историй такого рода о Вэнь-чане — частью поучительных, частью просто фантастических — бытовало во множестве [Попов П.С., 1907, с. 14-17]. Все эти истории свидетельствуют о синкретическом характере сюжета о Вэнь-чане. Кроме того, многие из этих историй заставляют усомниться в том, что культ Вэнь-чана был распространен лишь среди образованной элиты китайского общества. Видимо, этот бог быстро и прочно вошел в сферу простонародной культуры, из которой, впрочем, он некогда и вышел, и стал неотъемлемым элементом духовной жизни простых жителей Поднебесной.

О синкретическом характере образа Вэнь-чана свидетельствует и атрибуты его алтаря в пекинском Байюньгуане. Слева и справа от Вэнь-чана находятся скульптурные изображения двух его «помощников», которых даже с натяжкой сложно назвать даосскими божествами — Кун-цзы и Чжу Си. Первый из них -  величайший китайский педагог, «учитель десяти тысяч поколений», создатель уникальной этико-политической системы, определившей многие параметры  китайской духовной цивилизации — Конфуций (551 — 479 до н.э.). Второй — Чжу Си (1130 — 1200), также реальная историческая фигура, великий китайский мыслитель и литератор, продолживший дело Конфуция, вдохнувший в конфуцианство новую жизнь, придав этому учению системность и наполнив его логической безупречностью и «высокой» метафизической проблематикой.

«Палата Вэнь-чана» в Байюньгуане косвенно указывает на то, что культ этого божества формировался вне рамок даосской традиции и был ею инкорпорирован довольно поздно. В Байюньгуане палаты в честь Вэнь-чана не было буквально до последнего времени [9], и это еще раз подтверждает, что он стал включаться ортодоксальным организованным даосизмом в верхние эшелоны своей божественной иерархии относительно недавно. Как указывают сами даосы, в храмовом помещении, где ныне находится «Палата Вэнь-чана», ранее располагалась «Палата Пяти патриархов» [10] (У-цзу дянь) в честь основателя учения Цюаньчжэнь Ван Чун-яна (1112 — 1170) и его полулегендарных предшественников. Как объясняют даосы, вследствие того, что изображения почитаемых Учителей частично разрушились [11] и обрели неподобающий вид, в зале был установлен алтарь покровителя просвещения [Байюньгуань, 1987, с. 13].  

Чжэнь -у

В центре «Палата Истинно-воинствующего» (Чжэнь-у дянь), находящейся в пекинском Байюньгуане, находится алтарь Великого Истинно-воинствующего владыки (Чжэнь-у да-ди), а слева и справа от него установлены скульптурные изображения Чжан Дао-лина и Вэнь-чана.

В даосизме культ Истинно-воинствующего связан прежде всего с астральными представлениями. У даосов Чжэнь-у считается божеством Большой Медведицы и (или) Полярной звезды. В даосских сказаниях он олицетворяет праведную силу, бесстрашие, бескомпромиссную борьбу с нечистью,  смелость и мощь, а также воинские искусства и северную часть неба.  Согласно даосским представлениям, Чжэнь-у управляет семью главными созвездиями северного небосвода, отчего его нередко именуют Владыкой севера. Ему подчиняются все драконы и тигры, также в его ведении находятся такие грозные стихии, как гром, молния, ветер и дождь. Кроме того, Истинно-воинствующий воспринимается как заклинатель злых сил и Великий бог воинских песен (у цю да шэнь).

В древности, в общекитайской культурной традиции, это божество носило имя Сюань-у, или Сокровенно-воинствующий, и изображалось в виде сплетенных вместе черепахи и змеи. Насколько мы можем судить, это столь архаическая символика, что она  не поддается однозначной интерпретации.  Определенно утверждать можно лишь о том, что уже в самых ранних легендах Сюань-у связывалось с севером и всеми теми атрибутами, стихиями и качествами, которые соответствуют данной стороне света. Хорошо известны древнекитайские представления о божествах четырех стран света и центра, согласно которым Востоком управляет темный дракон (цин лун [12]), Западом — белый тигр (бай ху), Югом — красная птица (чжу цюэ), Севером — Сюань-у (Сокровенно-воинствующая змеечерепаха). Такого рода система соответствий сложилась, как считает Б.Л.Рифтин, уже к 3 в. до н.э. .: [Мифологический словарь, 1990, с. 546]. Тем не менее, близкие представления можно найти и в «Чжоу ли» ("Чжоуской [ книге ] ритуалов") и в «Ши цзи» ("Исторических записках" Сыма Цяня). У Сыма Цяня находим следующее указание: «Cеверная часть [небосвода] — это [чертоги] Сюань-у»  [ШЦ, цз. 27, с. 70]. В дальнейшем эти же представления были восприняты и даосизмом, что подтверждает один из текстов, включенных   в даосский компендиум начала одиннадцатого века "Юнь цзи ци цянь", — «Лао-цзы чжун цзин» («Срединная Книга от Лао-цзы») [ЮЦЦЦ, цз. 18].

Кроме того, само понятие «сюань-у», по мнению знатока китайской традиции Б.Л.Рифтина, может раскрыть некоторые особенности архаических представлений о Сюань-у: сюань — это цвет ночного неба, на котором еще не полностью угасло отражение солнечных отсветов; у — «воинственный», «воинский», «военный» — этот термин древние комментаторы связывают с образом черепахи, покрытой панцирем — броней и всегда готовой выдержать любую схватку.

Культ этого божества получил осоебенно широкое распростронение в годы правления сунской династии. Тогда же имя Сюань-у (Сокровенно-воинствующий) было заменено на Чжэнь-у (Истинно-воинствующий). Причина заключалась в том, что сунский дом, начиная с основателя династии, считал этого бога своим покровителем. В эру Да-чжун сян-фу (1008 — 1016) императора Чжэнь-цзуна происходит замена имени Сюань-у на Чжэнь-у, обусловленная табуацией иероглифа сюань, поскольку он входил в имя основателя сунской империи Чжао Сюань-лана [Даосизм, 1990, с. 132]. Чжэнь-цзун даровал этому божеству звание генерала (Чжэнь-у цзян-цзюнь), последующие же сунские правители жаловали ему еще более пышные и длинные титулы. По повелению сунского Жэнь-цзуна (1023 — 1063) в эру Чжи-хэ во внутренних покоях дворца был выстроен храм в честь Истинно-воинствующего  [ДЦТЯ, с. 718]. Тогда же в его честь появился и отдельный даосский храм — монастырь Истинно-воинствующего (Чжэнь-у гуань), впоследствии переименованный в монастырь Сладкого источника (Ли цюань гуань). В одной из палат монастыря появилось его изображение, ставшее классическим — с распущенными волосами, в черном халате и мечом в руке, стоящем на черепахе, обвитой змеей, с многочисленной свитой и черными стягами за спиной [Гэ Чжао-гуан, 1987, с. 334]. Легенды объясняют, что именно таким Чжэнь-у явился к сунскому императора Хуэй-цзуну (1100 — 1125), о чем в свое время указывал профессор Б.Л.Рифтин  [Мифологический словарь, 1990, с. 510]. В сунскую эпоху появляются и легендарные жизнеописания Чжэнь-у. Известно, например, что знаменитый ученый-книжник Ван Цинь-жо составил «Жизнеописание праведного владыки, защищающего совершенномудрого,  охраняющего добродетель», где изложил предания и легендарную биографию Истинно-воинствующего [Ли Ян-чжэн, 1989, с. 253].

С приходом к власти в Китае монгольской династии Юань (1279 — 1368) культ Чжэнь-у стал практиковаться еще шире. Исследователи склонны объяснять это тем, что монголы — исконные жители северных областей, считали своими духами-покровителями божеств севера, к числу которых относился и Истинно-воинствующий [Гэ Чжао-гуан, 1987, с. 334]. Тогда же стали широко распространяться и легенды, указывающие на горы Уданшань (еверо-запад  Хубэй) как на земную обитель Чжэнь-у. Примером могут служить некоторые поздние тексты из «Дао цзана» — «Сокровенная книга-основа о [том, что] Изначальный Почтенный неба разъяснял [владыке] Севера Истинно-воинствующему» ("Юань-ши тянь-цзунь шо бэй-фан Чжэнь-у  мяо цзин", [ДЦ 27].) [13] и «Опись, которую ниспослал совершенномудрым Высший владыка сокровенного неба» ("Сюань тянь шан щи ци шэн лу", [ДЦ 606 — 608, цз. 1) [14]. В указанных источниках излагается следующее предание о Чжэнь-у. Некогда супруга правителя страны Цзинлэ («Чистая радость»),  простиравшейся, как гласит предание, на землях нынешнего уезда Цзюньсянь в провинции Хубэй, проглотила во сне солнечный луч, а через четырнадцать лет родила наследника — это и был будущий Чжэнь-у. Мальчик, однако, отказался принять престол своего отца и посвятил себя служению Нефритовому повелителю, заклиная и изгоняя злых духов и оборотней. Затем он покинул свой дом и ушел в горы Великой гармонии (Тайхэ), где в течение сорока двух двенадцатиричных циклов постигал Дао-Путь. Прослышав о его отваге и смелости, Нефритовый повелитель приказал ему умиротворять всех нечистых северной стороны света. После того, как он в горах Великой гармонии вознесся на небо, Нефритовый повелитель даровал ему титул Сюань-у, а горы Тайхэ переименовал в Уданшань [Ли Ян-чжэн, 1991, с. 253; ДЦТЯ, с.  26, 718].

Таким образом, сюжет о даосском божестве Чжэнь-у, палату которого мы можем посетить в даосском монастыре Байюньгуань, является свидетельством активного процесса синтеза даосизма с другими идеологическим учениями Китая, который стал весьма характерной и примечательной тенденцией развития китайской духовной цивилизации, особенно c эпохи правления династии Сун.

 

 

ПРИМЕЧАНИЯ [1]О системе кэ-цзю и роли образования в традиционном китайском обществе см., например: [Воскресенский Д.Н., 1974, с. 325 — 361; Малявин В.В., 1995, с. 52 — 61 ].

[2]  Уездный город  Цзытун располагался к северу от Чэнду (пров. Сычуань), в районе современного Мяньяна.

[3] Чуские строфы (чу цы) — ряд уникальных и разноплановых поэтических произведений, связанных с именем  зачинателя индивидуальной поэзии в Китае Цюй Юаня (прим. 340 — 278 до н.э.) и выделяемых в отдельный  жанр на основе географического критерия — все они создавались на юге Китая в царстве Чу в последние века до новой эры. О «чуских строфах» и некоторых параллелях между ними и величайшим памятником даосской философской классики «Дао дэ цзин» смотри исследование Е.А.Серебрякова [1969].

[4] Биография Хун Син-цзу имеется в династийной «Истории Сун» (Сун ши; цз. 433).

[5] Небесные узоры (Тянь вэнь чжи) — стандартное название раздела династийных историй, посвященного астрономии и астрологии.

[6] Практически то же объяснение встречаем и у Сыма Цяня, с той лишь разницей, что в «Исторических записках»  пятая звезда созвездия вэнь-чан именуется сы-чжун [ШЦ, цз. 27, с. 69].

[7] Изначальный (юань) — по нашему мнению, данное слово является сокращенным обозначением титулатуры Изначальный Почтенный неба (Юань-ши тянь-цзунь), что мы и отразили в переводе. Связь между Вэнь-чаном и Изначальным Почтенным неба фиксируют поздние даосские тексты из «Дао цзана», посвященные покровителю просвещения Цзы-туну (например: [ДЦ 27]).

[8] Озеро Дунтинху — излюбленное место отшельничества аскетов, практиковавших учение о бессмертии, а позже — даосов и буддистов; находится на северо-востоке современной провинции Хунань.

[9] Об этом свидетельствует план пекинского Байюньгуаня, представленный в статье Ёсиока Ёситоё — известного японского ученого, неоднократно бывавшего в Монастыре Белого облака в сороковые годы нашего века [Ёсиока Ёситоё, 1979, с. 250 — 251. Более того, даже на плане Байюньгуаня, изданном в 1983 году, наименование  зала, где ныне находится «Палата Вэнь-чана», в отличие от всех других храмовых построек, никак  не обозначено  [Байюньгуань, 1983, с. 1].

[10] Пять патриархов (у-цзу) -  чаще упоминаются под именем «пять северных патриархов» (история учения Цюаньчжэнь знает и «пять южных патриархов»). Данное понятие указывает на крупнейших даосских деятелей (частично — полулегендарных, но, надо думать, имеющих реальных прототипов в историческом даосском движении), подвижничество которых (или их прообразов) на Севере Китая на рубеже Тан — Сун и привело, в конечном счете, к своеобразной «реформации» даосизма и появлению учения Всеобъемлющей истины (Цюаньчжэнь). В группу патриархов северной ветви Цюаньчжэнь включают основателя этого учения  — Ван Чун-яна, а также четырех его полулегендарных предшественников -  Ван Сюань-фу, Чжун Ли-цюаня, Люй Яня (Люй Дун-биня) и Лю Цао. Все эти пять человек к началу четырнадцатого века имели официально пожалованные титулы ди-цзюнь («владыка-господин»).

[11] Вспомним, что с середины шестидесятых годов Китай был ввергнут в годы хаоса и беззакония, в мрачную эпоху безнаказанного господства воинствующих материалистов, известную как «великая пролетарская культурная революция». Исходя из этого, позволим предположить, что именно в смутные годы «культурной революции» образы высокочтимых даосских подвижников оказались в столь плачевном состоянии, что их уже было невозможно являть взору добропорядочных верующих и любопытствующих мирян.

[12] Цин лун — слово «цин» указывает на все цвета небе в диапазоне холодного спектра, а потому может обозначать  синий, зеленый, фиолетовый и многие другие цвета. Исходя из этого, мы отошли от традиционно используемого перевода «зеленый дракон», поскольку он сужает смысловое поле соответствующего китайского понятия, и используем в русском переводе сочетание «темный дракон».

[13] По данным китайских специалистов, это сочинение появилось не ранее периода Северная Сун (960 — 1127) [ДЦТЯ, с. 26].

[14] В данном тексте имеются выдержки из работы известного периода Юань (1279 — 1368) Лю Дао-мина «Собрание [записей] о всех праведниках счастливой земли Удан» (У-дан фу ди цзун чжэнь цзи), которая целиком вошла в «Дао цзан» [ДЦ 609]. На этом основании можно заключить, что рассматриваемый текст создан относительно поздно — никак не раньше периода Юань, что было отмечено китайскими специалистами [ДЦТЯ, с. 719].

© С.В.Филонов
Амурский государственный университет