ДраконРассвета
Автор Дракон Азеркин
маг-исследователь
Сообщений: 4 487
Offline
|
ГУНДЫР
Когда-то правил лесной стороной старый царь. У него было три сына: Федор-царевич, Василий-царевич и меньшой, хитроумный Иван-царевич. Братья завидовали уму и силе Ивана, наговаривали на него отцу. Вот старый царь и невзлюбил Ивана, да зато всем сердцем привязался к старшим сыновьям. Иван об этом не очень тужил, он целыми днями, бывало, пропадал на охоте. Однажды он встретил в лесу девушку-красавицу, полюбил ее и хотел свадьбу сыграть. Да случилась беда: чудовище, шестиголовый Гундыр1, неведомо куда унесло невесту. Говорит Иван отцу: — Позволь мне пойти по белому свету. Я спасу нашу землю от чудовища и освобожу невесту. Отец позволил. Старшие братья, которым давно хотелось странствовать, тоже выпросили у отца разрешение отправиться в дорогу. — Ладно,— говорит отец.— Теперь вы уже взрослые, можно вас отпустить. Ну, вот они и отправились в путь. Идут царевичи, может, день, может, два. Пришли к густому, как щетина, лесу, нигде нет прохода. Только у леса избушка стоит, там кузнец живет. Зашли братья в избу, стали спрашивать у кузнеца: — Как пройти через лес? Где тут тропинка? А кузнец в ответ: — Какие там тропинки! Здесь частый ельник, на пятьдесят верст темный лес. Подумал-подумал Иван и говорит: – А мы вырубим лес и пройдем, только ты, кузнец, скуй нам топор. – Топор у меля есть, острый-преострый, да только один, возьмите его, коль надо!— отвечал кузнец. Переночевали братья у кузнеца, назавтра пошел Федор прорубать просеку. Рубил, до самого вечера рубил, а вырубил лес на полторы версты. Услыхали об этом братья и затужили: так, мол, рубить нам придется месяц. Назавтра пошел рубить просеку Василий-царевич. А вечером, когда вернулся, братья спрашивают: – Ну, сколько прошел? – Версты две с половиной. – Видно, долго придется здесь нам прожить. На следующий день вышел рубить просеку Иван, с обоюдоострым топором. Нарочно попросил он кузнеца сковать такой. Махал да махал, махал да махал топором, пока весь оставшийся ельник не срубил. Потом еще шагов двадцать прошел вперед. Увидел — вдали что-то вроде большой копны виднеется, пустил Иван стрелу в копну и вернулся к доброму кузнецу. – Ну, много ли срубил деревьев, Иван?— спрашивают братья. – А я,— отвечает,— дорогу проложил. Прошел я больше пятидесяти верст и увидел какую-то копну. Завтра пойдем туда и все узнаем. Назавтра проснулись братья и говорят кузнецу: — Прощай, хозяин, на обратном пути мы тебе чистым золотом заплатим. Пошли братья дальше. Шли, шли по просеке, добрались до копны. А это, оказывается, дом. Вчерашняя стрела Ивана в стену вонзилась, так и торчит. Вошли братья в избу, что им нужно, то и есть на столах: похлебка, каша, яичница, вино, пиво. Сели обедать, Иван и говорит: — Ой, Федор да Василий, много не ешьте, не пейте, здесь есть еще неведомый жилец. Придет он, наверно, ночью. Сытый да пьяный крепко спит, а нам надо караулить. Братья не послушались, ели и пили, сколько могли, досыта. Встали братья из-за стола и говорят: — Тебе, Федор, сегодня караулить. Федор надел тулуп, обошел вокруг дома, потом лег под крыльцом и спьяна заснул. Немного погодя вышел Иван. Видит, брат спит под крыльцом. — Ну,— говорит,— караульщик тоже! Сразу и захрапел. Стал Иван караулить. В полночь, слышит, кто-то едет-гремит на телеге: это на тройке примчался трехглавый Гундыр. Тело у него, как у медведя, а из трех голов дым валит. – Иван-царевич в мою усадьбу пришел, принес своей крови ложку и мяса плошку, мне раз проглотить. – Не прицеливайся сразу высоко. Давай бороться будем!— отвечает Иван. – Давай дунь, да так, чтоб стало железное гумно в три версты длиной и в три версты шириной. – А сначала,— молвит Иван,— ты сам дунь, у тебя три души, да все поганые, а у меня одна, да чистая. Дунул трехглавый Гундыр, и стало железное гумно в три версты длиной и в три версты шириной. Начали они биться. Бились, бились. Изловчился Иван и отрубил саблей все три головы Гундыра, бросил в сарай, а лошадей привязал на конюшне к кормушке с пшеницей. Потом вернулся в избу и лег спать. Утром братья спрашивают Федора: – Как караулил, видел кого-нибудь? – Кто же придет сюда? Никто не приходил,— говорит Федор. Братья опять стали есть и пить. Иван и говорит: — Ой, Федор да Василий, много не ешьте, не пейте. Чую, сюда еще жилец заявится. А у сытого и пьяного крепкий сон. Федор и Василий опять не послушались, ели-пили, сколько могли, потом и вечер наступил. — Сегодня тебе, Василий, караулить. Василий надел тулуп, обошел дом, лег под крыльцом и заснул. Немного погодя выглянул Иван. Видит: брат заснул под крыльцом. — Ну и караульщик! Уже спит! Осмотрел Иван лес, обошел вокруг дома, слышит, кто-то неподалеку гремит-едет. И, впрямь, на шестерке лошадей подъехал шестиглавый Гундыр. Тело у него, как у медведя, а из шести пастей дым валит. – Ты,— говорят,— Иван-царевич, на мое хозяйство заришься. Брата моего убил. Ну-ка, садись мне на язык, я проглочу тебя. – Не прицеливайся сразу высоко, давай поборемся сначала,— говорит Иван. – Дунь, да так, чтоб стало здесь железное гумно шесть верст длиной и шесть верст шириной. Засмеялся Иван: — Сам дунь. У тебя шесть душ, да все поганые, у меня одна, да чистая. Дунул шестиглавый Гундыр, легло железное гумно шесть верст длиной и шесть верст шириной. Стали бороться Гундыр с Иваном. Боролись, боролись, Иван опять саблей махнул, и полетели все шесть голов Гундыра повыше земли, пониже облака. Подхватил Иван головы, бросил их под сарай, а шестерку коней привязал к кормушке с пшеницей. Теперь уже девять лошадей стало у Ивана и девять голов собралось. Иван вернулся в избу. Наступило утро, Василий приходит. – Ну, что,— спрашивают братья,— как караулил, видел кого-нибудь? – Никто не приходил, ни души не видел!— отвечает Василий. Принялись братья обедать. Иван говорит: — Смотри, Федор, гляди, Василий, здесь есть еще жилец. Он ночью заявится в избу. Вы много не ешьте, не пейте. У сытого я пьяного непробудный сон. Братья опять не послушались Ивана, ели и пили, сколько влезет. Вечером Иван стал выходить караулить и еще раз сказал братьям: – Смотрите, крепко не засыпайте. – Ладно,— говорят братья, а сами, как только Иван вышел, сразу заснули. Иван все ходит вокруг дома, слу¬шает, не подойдет ли кто. Бродил, бродил он по двору, услышал, будто бы кто-то гремит-едет. Посмотрел Иван и увидел — на девяти лошадях прискакал девятиголовый Гундыр. Из его девяти пастей летит огонь и дым, тело железной чешуей покрыто, за плечами крылья. – Ты,— говорит,— Иван-царевич, пришел в мое хозяйство и барствуешь, моих двух братьев убил. Может, меня хочешь убить? Ну-ка, прыгай на язык, я проглочу тебя. – Не прицеливайся сразу высоко,— говорит Иван,— давай бороться. Отвечает Гундыр: – Давай, только дунь, пусть ляжет железное гумно девять верст длиной и девять верст шириной. – Сам,— говорит Иван,— сначала дунь. У тебя девять душ, да все поганые, а у меня одна душа, да чистая. Дунул девятиголовый Гундыр — легло железное гумно девять верст длиной, девять верст шириной. А чудовище спросило: – Говори, Иван-царевич, как будем бороться. – А вот,— отвечает Иван,— я пойду на правый конец гумна, ты — на левый, а потом пойдем друг другу навстречу. Который из нас упадет при встрече, тот и будет убит. – Ну, ладно. Пошли они навстречу друг другу, да один мимо другого так и прошли. — Где ты, Иван, прошел?— спрашивает Гундыр у Ивана. — Под твоей правой рукой,— отвечает царевич. Второй раз встали они на концы гумна, опять отправились друг другу навстречу и опять не столкнулись. – Теперь ты где прошел?— спрашивает Гундыр. – Теперь под твоей левой рукой. – Ну, ладно, толку из этого у нас не выйдет. Давай врукопашную биться. Ну и боролись же,— смотреть страшно! Вот девятиглавый Гундыр стал одолевать Ивана. Иван-царевич просит чудовище: — Погоди, постой,— я разуюсь, сапоги брошу в сторону, чтоб они тебе, поганому, не достались. Разулся Иван, правый сапог швырнул в дом. И сразу крыша целиком с избы слетела. Но братья-царевичи так крепко заснули, что и не шевельнулись. Потом опять принялись биться Иван и Гундыр, и опять чудовище начало одолевать Ивана-царевича. За руки его хватает. Не дает саблю вынуть. — Погоди,— просит царевич,— дай-ка я левый сапог сниму, брошу в сторону, чтоб тебе, поганому, не достался. Разулся Иван и так швырнул левый сапог, что одна стена избы с потолка до пола слетела. Думал Иван братьев разбудить. Да куда там! Крепко спят царевичи, не просыпаются. Опять стали биться Иван и чудовище. Боролись, боролись. И опять Гундыр одолевает Ивана. – Погоди,— говорит Иван.— Дай-ка я саблю брошу, чтобы тебе, поганому, не досталась. А ты наклонись и отойди немного в сторону, чтоб сабля на лету тебя не задела. – Нет,— говорит Гундыр,— этого мне нельзя сделать. – Ну, коли, нельзя, так нельзя. А ты хоть свои девять голов немножко наклони. Гундыр наклонил свои девять голов, железная чешуя сдвинулась, приоткрылось на шее голое тело. Ивану только это и нужно было. Свистнула сабля, ударила по шее Гундыра, все девять голов с плеч покатились. И крикнули отрубленные головы: – Ты, Иван, еще раз рубани. – Хватит,— говорит Иван,— на нашей земле только раз полагается. Иван взял головы Гундыра и бросил в сарай. А девять лошадей привязал к кормушке, полной отборным зерном. Теперь у него уже восемнадцать копей и восемнадцать голов. Вернулся Иван в избу. Одного брата пнул, другого толкнул, насилу растолкал, братья встали. А как встали, и глаза у них на лоб полезли. Смотрят — нет на избе крыши, нет стены от пола до потолка. Взял Иван братьев за руки, повел их в сарай и показал им коней и головы и рассказал, что с ним приключилось за это время. Собрались братья сено косить и пошли запрягать лошадей. Федор запряг тройку, Василий — шестерку, Иван — девять коней. Нагрузили возы сеном. Иван говорит братьям: – Я три ночи не спал, лягу на сене, посплю, а вы последите, чтобы мои лошади не отстали. – Ну, ладно. Иван зарылся в сено и заснул. А братья зашептались: — Давай Ивана убьем. Тогда девять коней нашими будут. И не станет хвастаться Иван, что Гундыров он убил, пока мы спали, и не только девять коней, честь-слава будет нашей. А Василий-царевич говорит: — Зачем убивать Ивана. Давай-ка ему ноги отрежем и хватит. Так и сделали братья. Девять коней себе взяли, а Ивана самого сбросили с телеги. А он после трех бессонных ночей так крепко спал, что ничего не слышал. Братья ему ноги отрубили и ускакали. Проснулся Иван, бормочет: — Ах, ты, вот беда, ногу отсидел. И братьев нет, ни телеги, ни лошадей не видно. Но увидел: ноги отрублены, и заплакал. Потом вытер слезы, взял валявшиеся поблизости ноги и пополз к реке. — Эх,— говорит,— была бы лодка, или хотя бы плот, даже бревно, чтобы мог я поплыть по волнам. Смотрит, и впрямь: плывет по реке бревно. И не просто плывет, а к нему приближается. Сел Иван на бревно и поплыл куда глаза глядят. Плыл он день и два, и три. Глядь, вдали избушка виднеется. А на чердаке у открытого окна стоит красавица, косы по ветру вьются, блестят, будто солнечные лучи. Узнала она Ивана-царевича, принялась ему платком махать. — Я,— кричит,— тебя и безногого люблю! Тогда Иван-царевич приказал бревну: — К красавице плыви, мое бревно! Только проговорил Иван эти слова, бревно повернуло и остановилось возле самого окошка. Слез он с бревна и стал карабкаться-ползти к избушке. Вдруг оттуда выскочила не девушка, а ведьма. Глянула на Ивана да как закричит: — Что тебе надо? Это ты убил моего мужа и двух братьев? Ну, берегись! Понял Иван, что перед ним Ёма, вдова девятиголового Гундыра. А ведьма схватила бедного Ивана-царевича и давай бить. Иван-царевич как может обороняется. Била, била, устала. Потом говорит: — Ладно, давай отдохнем. Ёма пошла вниз, чтоб томва-ловва (живую воду) выпить, что силу придает. А с чердака девушка стала кричать Ивану: — Иван-царевич, Ёма томва-ловва, молодильной воды, выпить хочет. Когда она второй раз пойдет отдыхать, я тебе вынесу томва-ловва, ты свои ноги обратно приклеишь. Вернулась Ёма, и опять стали они биться. Царевича Ёма так и треплет! Туго ему стало. — Давай же,— говорит он,— отдохнем. Согласилась ведьма, пошла отдыхать. А в это время девушка спустила Ивану-царевичу кувшин с чердака, и он напился досыта томва-ловва, омыл этой водой свои ноги, они опять приросли и крепче прежнего стали. Допил Иван томва-ловва и стали биться с ведьмой. Схватил Иван-царевич Ёму за косу и давай прутом стегать. Уже побеждать стал ее. Да тут Ёма взмолилась: — Отдохнем еще час, я схожу еще попью! И она пошла в подвал. А девушка кричит сверху с чердака: — Я дам тебе железный крюк. Если полезет Ёма ко мне на чердак, зацепи крюком сарафан, сдерни ее вниз, и помешай ведьме убить меня. А Ёма в подвале увидала, что бочонок опустел, живая вода исчезла. Рассердилась ведьма на девушку, поняла, что она воду взяла. — Как ты смела дать Ивану живую воду! А?— взвизгнула Ёма и бросилась, будто кошка, на стенку. А Иван схватил железный крюк, изловчился, зацепил крюком Ёмин сарафан, сдернул ведьму вниз и бросил в речной омут. Там Ёме и конец пришел. В это время застучали лошадиные подковы. Побежала девушка, заперла конюшню. Боялась, что конь колдуньи их растопчет... Вышла красавица к Ивану и рассказала царевичу, как хотел взять ее в жены шестиголовый Гундыр, да она не согласилась. И держали ее Гундыры здесь взаперти на чердаке. — Ты моя невеста,— сказал Иван,— поедем к моим родителям. Иван-царевич и девушка положили в лодку меха, золото и добро Гундыров, поплыли на родину Ивана-царевича. Плыли, плыли, к кузнецу приплыли. – Ну,— говорит Иван,— что заплатили мои братья? – Они,— изумился кузнец,— и не заходили. — Возьми тогда это золото,— сказал Иван и подал ему целую горсть золотых монет. Сел царевич с невестой в лодку, дальше поплыл. Плывет царевич и неведомо ему, что братья рассказали отцу о его гибели. — Мы, отец, целый табун коней добыли и Гундыров убили,— хвастались царевичи. Царь очень любил Федора и Василия, а об Иване не тужил. Весь дворец всполошился, когда вернулся Иван-царевич. Вошел Иван и говорит отцу-царю: – Здравствуй, отец, царь-государь! Отец удивился: – Мы тебя уже оплакали, а ты, оказывается, жив! — Я не помирал и не помру. Я до ста лет буду жить и завтра хочу свадьбу справить. Рассказал Иван-царевич все как было, как ездил, как братья отрубили ему ноги и бросили его в лесу. Царь выслушал рассказ Ивана-царевича, приказал написать указ. В указе говорилось: — Приказываю Федору чистить хлев, Василию подметать под окнами двор, а Ивана поставить царем.
_________________________________ 1. Сказочный образ, по значению сходный с русским Змеем Горынычем.
===================================
Оцифровано с издания:
КОМИ НАРОДНЫЕ СКАЗКИ Составитель Федор Васильевич Плесовский Литературная обработка Н. Белинович КОМИ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО Сыктывкар 1975 [Печатается по изданию: Коми народные сказки. Коми книжное издательство, Сыктывкар, 1958]
|