следующая тема »

[Ellery]

Ellery, спасибо!  И нечему тут завидовать, у вас же такие светлые рассказы)
Ex tenebris, точно, особенно классическая, хотя и не только у нее есть особая сила. Благодарю 

Поднакопилось) Не по тематике, правда, опять.

Красиво. Правда, придраться не к чему, да и не хочется 

Сова понравилась...

[Dragonbait]

Dragonbait, придраться есть к чему х) Но спасибо.
NavBot, благодарю)

Dragonbait, придраться есть к чему х)

Это будет уже моя вредность проявляться 
Если начну)

[Воспоминания.]

Воспоминания.

– Хотите продать воспоминания, сэр?
Владелец маленькой лавочки, торгующий воспоминаниями, чувствами и прочими интересными вещицами, недоверчиво повел длинными ушами при виде очередного клиента и его вопроса. Продавец был невысок, покрыт серой шерстью, его короткий хвостик все время дергался то туда, то сюда, а потертый жакет видел и лучшие времена. Розовый носик подражал хвосту, будто бы пытаясь по запаху узнать все самое сокровенное о клиенте. А этот клиент был определенно той еще штучкой. Мистер Шай, владелец лавки, многое повидал на своем веку, но такого еще не видел. С ним стоило быть настороже.
Мало того, что у клиента была броская рыжая шерстка и пушистый хвост, так и в глазах сверкало что-то очень лукавое. Пушистый хвост скользил влево и вправо, будто пытаясь отвлечь внимание продавца, а в тонких лапах-руках клиент держал бумажный сверток, перевязанный бордовой веревочкой.

– Так вы купите?
– О, с-сэр, разве вы не знаете, что это… незаконно? – Робко спросил владелец магазина, мистер  Шай.
Клиент не смутился, а лишь добродушно усмехнулся, белые усы на длинной мордочке резко дернулись вверх. Показался кончик клыка.
– Но я слышал, сэр, я слышал, что у вас можно это сделать. Или я ошибаюсь?
– Я-я… сэр… Вы ведь знаете, как это опасно? – Мистер Шай попытался образумить гостя. Он бы хотел, чтобы именно этот гость тотчас убрался из магазина, больше никогда не заходил, больше никогда не смотрел на него этим насмешливым взглядом. Мистер Шай покупал воспоминания. Это была его маленькая слабость, которая со временем переросла в выгодный бизнес. Все хотят избавиться от горьких моментов жизни, а иногда даже от счастливых, но выбросить их из головы не так просто. Совсем недавно к владельцу лавки пришла очередная клиентка, разодетая в меха. Ее мягкие лапы-руки передали пакет, в котором были воспоминания о муже, о ребенка – маленьком котенке, играющем в саду с мячиком. А потом, через несколько дней, мистер Шай прочитал в газете о самоубийстве богатой аристократки. Мистер Шай испугался, что к нему в магазин придут детективы, и прекратил заниматься подпольными делишками. В конце концов, мистер Шай был лишь робким продавцом. Продавать искусственные воспоминания не воспрещалось, но покупать чьи-то настоящие – это было под строжайшим запретом. И вот, сейчас, перед ним стоял джентльмен в новом, дорогом на вид сюртуке, и предлагал сделку. Он казался мистеру Шаю одним из тех клиентов, которым просто нельзя отказать.

– Что ж, опасность меня не пугает. Я заплачу вам в три раза больше, чем предыдущий ваш клиент. О, да что же вы дрожите, сэр, ведь я же не за вашей шкуркой пришел, мне лишь нужно избавиться от этой упаковки. Помогите мне, а? – Темные, почти черные глаза гостя довольно сощурились, когда владелец лавки с неохотой кивнул.
– Н-но с-сначала мне нужно з-знать, что там у вас. Какие именно? О чем? Я-я не хочу неприятной истории. – Быстро лепетал мистер Шай, открывая дверь в подвал.
– Никаких неприятных историй, сэр, обещаю вам. – Усмехнулся гость, и мистер Шай не видел ряд острых зубов.

В подвале стояли лишь стул и стол. Стены были отделаны темным деревом, с потолка свисала одинокая лампочка. В углу прятался сейф, на который клиент, казалось, не обратил никакого внимания. Он подошел к столу, положив на него сверток.
– Там воспоминания о моей юности. О том, как я щенком первый раз забрался на дерево, как заводил друзей, как похоронил родителей. Как я выучился, как я стал проворачивать дела и зарабатывать блестящие монетки. Там воспоминания о тех, кого я любил, и о тех, кто любил меня. Их было мало. Я хочу выбросить это все, мистер Шай, ведь меня ждет другая жизнь. Смотрите, – гость достал из-за пазухи билет на пароход. – Это моя новая жизнь, мистер Шай. Замечательно, не правда ли? В моей новой жизни мне не нужен лишний груз, на то она и будет новой.
Владелец лавки робко кивнул, завороженно смотря на пакет, лежащий на столе. Он чуть светился от всех воспоминаний, и его хотелось поскорей раскрыть, чтобы увидеть все сияние. Мистер Шай склонился над ним, уже не слушая тихий голос гостя. Что ему до новой жизни господина с острыми клыками, ведь перед ним лежали новые, увлекательные, счастливые, горькие воспоминания, которые хозяин был готов отвергнуть с такой легкостью. Лапки владельца магазина с недоверием дотронулись до пакета. Он был теплый. Владелец лавки забыл обо всем на свете, забыл про осторожность и неприятные предчувствия, таким приятным на ощупь был мягкий свет. Мистер Шай не видел, как над ним нависла тень, блеснул клинок и сузились зрачки охотника от предвкушения добычи.

– Вот глупец. Подумать, будто я на самом деле продаю воспоминания. Наверно, он был слеп и не обратил внимания на мой хвост да клыки, – с презрением прошептал мистер Слай, проверяя карманы своей жертвы. Звякнул ключ, а вор довольно усмехнулся. – Я унесу всё, что ты накопил. И уж тогда-то меня ждет новая жизнь!
Он бросил взгляд на свой сверток. Во взгляде проскользнуло что-то вроде сожаления, но мистер Слай, будучи искусным вором и пройдохой, не привык долго раскаиваться и рассуждать. Он забрал всю коллекцию воспоминания мистера Шая, все мечты и горести, радости и предательства. Он всё забрал с собой, исчезая во тьме улиц большого города.
И лишь через день полиция нашла тело мистера Шая и странный пакет, перевязанный бордовой ленточкой. Он еще чуть-чуть светился, но через несколько дней погас.

Значит, чтобы начать новую жизнь, надо просто обзавестись новыми воспоминаниями? Интересный поворот мысли...
(включился внутренний голос любителя детективов) А может, рыжий решил шантажировать владельцев воспоминаний?

[Ellery]

Ellery, ага, подразумевала первое, но про шантаж как интересно, не приходила в голову такая мысль х) Может и шантажировать, конечно.

Прочитала. Момент, во вступлении, где кошка продала воспоминания о семье, вызвал грусть и немного слезы.

Прочла, не все ясно, вернее ясно что дело темное. Первое замечание - в толковании слова "вор".  Обычно оно употребляется в случае тихих краж без каких-либо жертв. Если есть факт убийства, уместнее сказать грабитель или, на худой конец, бандит, разбойник.

владелец магазина, мистер  Шай.

Не стоит нагружать предложение. Немногим выше уже было сказано, что мистер Шай - владелец лавки, так что в данном предложении вполне достаточно обойтись мистером Шаем или владельцем.

о ребенка

о ребенке

но покупать чьи-то настоящие – это было под строжайшим запретом.

Предложение выглядит несколько громоздким. Проще было бы, к примеру:
Покупка чьих-то настоящих была под строжайшим запретом.

мистер Шай не видел ряд острых зубов.

В контексте этого предложения было бы лучше - не заметил.
Конечно, все это - имха махровая)

[о]

      Как всегда хорошо, и как всегда недоделано Понятно, конечно, что это дань жанру миниатюры, но все же хочется видеть большую проработанность деталей и закономерное развитие сюжетных линий, которые, хотя и спрятаны иногда, но вполне различимы.
      Тем не менее -
      IMHO, natürlich...

[Даниэль]

Даниэль, спасибо большое за критику, буду поправлять)
Ex tenebris, хех, видимо это судьба х) Но будем стараться. Спасибо)

Этого персонажа зовут Двойка, в общем-то это и не персонаж вовсе, но он играет определенную роль в мире моих персонажей. Точнее, выполняет работу почтового голубя. Всего их существует десять, не больше и не меньше. Не слишком умные, но и не слишком глупые, они все как один, ничем не различаются, лишь именами.)

Интересно, похоже он - почтовый грифон?

[NavBot]

NavBot, можно и так сказать)

Две зарисовки по миру Лиама и Мартина. Некоторые фразы Лиама принадлежат Р. Брэдбери.

Эпоха.

– Мы сумасшедшие. Но хорошо быть сумасшедшими вместе.
Слова рассыпались в прах, никого не встретив на своем пути. Здесь никого не было. Уже давно не было, всё покрылось пылью, лишь демон сделок сидел за столом, перебирая засохшее печенье. По ножке стола ползла бордовая капелька.
Лиам Купер кашлянул, попытался поплотнее закутаться в рваное покрывало. Зима была холодной, год был тяжелым, и Мартин так и не появился в маленьком шотландском городке. По телевизору показывали лишь плохие вести. Лиам должен был привыкнуть к таким годам, к целым эпохам, что неспешно сменяли друг друга, а он не смог. Каждый год демон принимал как нечто совершенно новое, в то же время оставаясь вне времени, вне мира.
– Интересно, где сейчас Мар. Наверно… наверно где-то там, на материке. Да. Он приедет сюда. Наверно, мне стоит идти и погулять.
За окном никого не было, лишь дул ветер, непрерывно дул холодный, пронизывающий ветер. Лиам кашлянул еще раз, на столе расцвел очередной бордовый цветок, и капелька поползла по ножке стола чуть быстрее.
– Как странно. Но таковы условия жизни! Мы – нервное поколение! – Прошептал демон, склоняясь над столом.
Лиам пережил многие эпохи, обманул многих, страдал от глубоких ран, сам вонзал меч, подмешивал яд, страдал от отравлений, но жил, питаясь людскими амбициями. Сейчас же его тело, лишенное всякой подпитки, слабело, увядало, а на пороге так никто и не появлялся. Что-то бормотал телевизор. Красная капелька  наконец добралась до пола.
– Красиво…  – Лиам закашлялся и умолк, медленно засыпая от слабости.
Казалось, что прошел не один век, прежде чем дверь скрипнула, ключи привычно звякнули, а черная тень скользнула на кухню, чтобы найти там невероятно худого, тяжело дышащего демона сделок.
– Лиам…
– Кровь пахнет стариной и осенью. Жаль, что не могу сейчас умереть, было бы… красиво. – Пробормотал демон, чувствуя тепло тела, открывая глаза.
Мартин промолчал, замечая бордовые разводы на холодном полу.
Он молчал, зная, что проведёт еще не одно столетие, успевая ворваться в квартиру в последний момент. Годы будут идти, но для них ничего уже не поменяется. Мартин устало прикоснулся к спящему Лиаму и сам закрыл глаза.

Смех.

Прогремел гром, на кухне что-то прогремело в ответ, раздался громкий смех, а потом и звуки разбивающейся посуды. Мартин лишь вздохнул, переставляя книги на полке.
За окном становилось темно, пешеходы торопились укрыться где-нибудь. Было душно, пахло каштанами и чуть-чуть медом. И вот пошёл дождь. Сначала робко, неуверенно, но уже скоро крупные капли стали с силой бить по стеклу. Гроза пришла в город, в котором встретились и весна, и лето.

Лиам разливал чай, половину проливая на пол. Капли напитка стекали по стеклу, вторя своим собратьям на другой стороне. Шоколадное печенье быстро намокло, становясь тёмным, почти чёрным. Осколки нескольких кружек стали украшением кухни, а Лиам смеялся, наслаждаясь видом своей работы. Гремел гром, бушевал ветер, чай капал со стола, в квартире раздавался смех.
Мартин Грей привык к такому. Даже перед «инцидентом» гроза странно действовала на демона сделок. Он вполне мог выкинуть что-то невероятное в такую погоду, она будто сводила его с ума, а уж сейчас Лиама совсем ничего не тормозило. Мартин предпочитал просто переждать грозу, внимательно прислушиваясь к шорохам на кухне.
– Мар… Мартин… – Тихий шепот.
Демон сначала не шевелился, вслушиваясь в стук дождя и уже отдаляющийся звук грома. А потом он услышал негромкий голос Лиама, доносящийся с кухни. Демон сделок знал, что Мартин слушает, и поэтому говорил, не прерываясь.
– Странно, что гроза так долго не уходит. Прочь. Почему бы ей не уйти прочь… Почему ты все ещё здесь, Мартин Грей?..
Слова непривычно больно ударили Мартина, но он не пошевелился, с непонятным упрямством хватаясь за звуки дождя.
– Ты всегда приходишь… – короткий смешок, звон кружки. – А потом уходишь. Или это я. Не помню. Не помню… Дождь слишком громкий… Остаётся лишь заглушать его смехом! Правда, Мар? Правда?

Лиам больше ничего не говорит, с кухни доносятся лишь бормотания, а гроза тем временем уходит. Выглядывает солнце. На улице появляются люди. Они изредка поднимают взгляд к небу, будто проверяя, правда ли ушла гроза.
Гроза действительно ушла, оставляя в квартире лишь зыбкое спокойствие и тишину. Оставляя квартиру, где Лиам Купер что-то напевает, иногда обращаясь к Мартину Грею, который иногда ему отвечает. И иногда в квартире слышится смех. Тихий, счастливый смех. 

Дождь слишком громкий… Остаётся лишь заглушать его смехом!

А еще смехом можно утишить боль и смирить ярость...

[Ellery]

Ellery, жаль только, что не всегда (

[Белая Лисица.]

Белая Лисица.

Один из хвостов лисицы невзначай задевает нос гончей собаки, и та заливается лаем, не видя своей добычи, лишь чуя её. Пес судорожно бросается то вправо, то влево, ведомый лисицей, для которой жизнь собаки ничего не значит, жизнь охотника равна жизни мыши.
Белая лисица, чьи глаза с вялым интересом следили за тщетными стараниями пса, была лисицей лишь наполовину. Второй её половиной был насмешливый демон. В этом лесу, где она появилась на свет, всегда был туман, поглощающий и порождающий всё. Так говорили охотники и их псы. Она родилась как воплощение тёмного и пугающего леса, дитя огня и тумана с двумя хвостами и сверкающими глазами. Её нельзя было поймать, нельзя было увидеть всю – лиса всегда скользила между реальностью и туманом. 

Она любила выходить на тропинку, по которой ходили люди. Здесь облака-на-земле отступали перед человеческими повозками, собаками, оружием, голосами. Лисица наблюдала за людьми, запоминая каждого из них. Кто-то видел ее, а кто-то нет, даже если она вспрыгивала на повозку и клала голову на колени человека. Человеческие судьбы не волновали двухвостую лисицу, она лишь знала, что мало кто из них будет возвращаться по этой же дорожке. Поэтому и заглядывать в души людей не считала нужным.
Она любила гасить красные фонари, обращать собак в бегство, любоваться черными волосами молодых девушек. Загадочный мир влёк лисицу к себе, и каждый раз при виде человека её сердце начинало биться чуть сильнее.
Но и свой лес она любила всем своим существом. В этом лесу на рогах пугливых оленей рос мох, а зайцы умели танцевать. При свете полной луны совы рассказывали сказки белой лисице с двумя хвостами. Она любила купаться в холодной воде лесного озера, и маленькие духи плели из её длинной шерсти косички, а другие приносили бусы из ягод. Лес любил её, как родную дочь. И она любила его, как покорная дочь. Но взгляд её обращался к тропинке все чаще.

Однажды лисица услышала стук копыт и по звуку она поняла, что конь сильный и храбрый. Ей захотелось увидеть всадника. Лисица вскочила, стряхнув с себя красные цветы, что принесли маленькие духи, и под покровом тумана побежала к тропинке.
Осторожно выглянув из-за кустов, она увидела всадника. Он был одет в ладные доспехи, и при нём был меч. Его лицо так взволновало белую лисицу, что она заскулила, переступая с лапки на лапку. Неожиданно лиса захотела, чтобы все совиные истории про превращения были правдой. Она бы вышла к нему как девушка в белом одеянии, и он взял бы её в город, посадив на нетерпеливого жеребца.
Но лисица знала, что это лишь сказки. И мир людей так и останется для нее большой загадкой, тайной, которую она раскрыть не в силах. Задумавшись, она подалась вперед, к тропинке. Изящно перебирая лапками, ныряя то в тени, то в туман, она последовала за всадником, который так и не пошевелился. Лишь конь его, ощущая присутствие демона, прядал ушами и косился назад. Но лисице не было дела до волнения скакуна, она упрямо следовала за всадником до самой опушки леса.
Лес закончился и туман тоже. Лишь дорога людей не заканчивалась, а убегала за холмы, за высокие стены городов. Лисица колебалась недолго, она лишь последний раз взглянула на свой дом и покинула его. Демон, покидающий свое место, теряет себя. Но пока она ещё этого не знала.

У всадника был свой дом. Она наблюдала за его гостями, за тем, как они пили, разговаривали и тренировались во дворе. Белая лисица пряталась в свете фонарей, на ветвях деревьев, в подвале и среди служанок. Кто-то видел ее, и испуганно кричал, что демон в доме, белый двухвостый демон. Но молодой хозяин лишь усмехался и качал головой. Лиса грустно улыбалась. Ей хотелось, чтобы он увидел ее. Пусть она не станет прекрасной девушкой, но ей хотелось показаться ему, даже в шкуре белого демона. С течением времени она всё больше привязывалась к нему, к его голосу и запаху.
Дни шли, лисица потихоньку забывала про лес. У нее был целый новый мир, который поглощал ее без остатка. Вечерами играли на диковинных инструментах, у которых были кошачьи голоса. Лисица слушала их, вспоминая весенние дожди и мокрую траву. Она вспоминала огромных призраков, шагающих сквозь белые стены тумана, а потом рассыпающихся в прах при первых лучах солнца. Ей виделся родной лес. Лишь когда последние грустные звуки инструмента затихали, она возвращалась в комнату. Испуганно озираясь, белая лисица бросалась во двор, желая убежать, но она уже не помнила дорогу домой. И как только она видела хозяина, мысли о лесе засыпали, сворачиваясь в клубочек.

Дни шли, и в доме появилась девушка, молодая жена молодого хозяина. Лисице нравились её длинные волосы и нежная кожа. Ей была неведома ревность, и она полюбила голос девушки так же, как и лицо хозяина. У хозяйки было много одеяний, все из шелка, который был приятен белой лисице. По ночам она прикасалась к тканям, забиралась под них, будто стараясь надеть сложное платье на себя. Утром молодая хозяйка лишь вздыхала, в очередной раз видя беспорядок. Служанки нашептали ей, что это белоснежная лиса живет в поместье, и поэтому девушка не удивлялась, с детства привыкшая к сказкам и преданиям. Позже она стала ставить блюдце с молоком около двери, и лисица каждую ночь принимала угощение. Молоко было белым, словно она сама, и сладким, словно голос молодой хозяйки.

Дни шли, и белая лисица начала замечать на тканях рыжие шерстинки. Дух леса покидал ее, и она обращалась в обычную лису, уже не способную скользить между туманом и реальностью. Лапки ее стали совсем старыми, глаза заволокло чем-то белым, но она каждый вечер приходила к дому, чтобы слушать инструмент, голос женщины и смех ребенка. Она тихонько улыбалась, когда видела счастливое лицо хозяина. И больше уже не вспоминала про свой лес.
Однажды она не смогла встать на лапы, а последний белый волосок слетел с ее тела. Сердце похолодело, лисица вздохнула, понимая, что это её последний день. Она взглянула на поместье, на мальчика, играющего в пыли с деревянным мечом. Лисица подняла взгляд к небу, благодаря его за всё то время, что она могла наблюдать за ними, жить вместе с ними, улыбаться вместе с ними. Последний вздох, вместе с которым вырвались золотистая пыль, и духа туманного леса не стало в этом мире.
 Мальчишка краем глаза заметил что-то странное под ветвистой, низкой сосной.
– Мама! Мама!
– Что, сынок? – Отозвалась его мать.
– Тут мертвая лиса! Но у нее два хвоста… – Мальчик сделал шаг назад, испуганный странной находкой.
– Два… хвоста? – Хозяйка подошла, и что-то подсказало ей, что это тот самый ночной гость, который так долго следил за жизнью поместья и принимал её подношения.
– Мама! Что нам делать?
– Оставь её. Пойдем в дом, слуги уберут её тело. Нужно сжигать таких лисиц, иначе их душа никогда не вернётся домой.
– Правда? – Мальчик выглядел и испуганным, и завороженным одновременно.
– Да, сынок. Пойдем, вечером я расскажу тебе сказку про белую лису с двумя хвостами, что живёт в лесу и пугает путешественников.

Прошло много сезонов, прошло множество династий, тропинку через туманный лес то забрасывали, то снова протоптывали. Поместье в городе тоже менялось, старые хозяева умирали, черепицу меняли, ворота снова и снова красили в красный. И как-то раз торговец тканями, приглашённый к свадьбе молодого хозяина усадьбы, рассказал про странного лисёнка с белой шёрсткой и тремя хвостами, что прыгал между туманом и светом и с интересом наблюдал за повозкой торговца.

"Призрачное" начало и прозаический конец. Грустная история. И Happy End на самом деле совсем не happy
Но всё равно хорошо 

Дивная история. Нежная и легкая, как туман, простая и глубокая, как лесное озеро. Очень хорош стиль - изящный лаконизм в истинно японском духе.
Только одно ма-а-аленько недоумение:

лисёнка с белой шёрсткой и тремя хвостами

Может, хвостов было все-таки два?

[Re: Дева и дракон]