Чудище обло, огромно, озорно, стозевно и лаяй…

В таких словах русский поэт 18 века Тредиаковский весьма точно охарактеризовал того симпатичного героя, о котором пойдет речь в нашей статье. 2000-й год по восточному календарю именуется Годом Дракона. Каждый первоклассник знаком с ним по волшебным сказкам — это старый добрый Змей Горыныч. Но, как ни странно, на этом массовые знания обрываются. Попробуем же слегка углубиться в мифологию…

Вначале — о «чудище» Тредиаковского. Обло на современный русский переводится как толстое, тучное, лаяй — ругается (точнее, вероятно, издает угрожающие звуки). С остальными словами все понятно. Итак, перед нами чудище (т.е. существо необычное, мифологическое) с гипертрофированными и неопределенно большими размерами и формой, непредсказуемое по поведению (озорно), что может интерпретироваться как наличие угрозы (лаяй) и, наконец, чрезвычайно прожорливое (стозевно). Оно много ест, занимает, вероятно, чрезвычайно много места, и неизвестно, чего от него ждать.

Тредиаковский цитировал Гомера; Радищев использовал эту цитату, чтобы изобличить крепостное право в «Путешествии из Петербурга в Москву». Кстати, любопытно (об этом — чуть позже), что крепостничество — квинтэссенция патриархально-земледельческого строя с низким уровнем технологии и четкой вертикалью власти, где наверху — один человек (помещик, царь), внизу — недифференцированная и униженная масса земледельцев. О чем это говорит?«

Самые первые драконы

В истории працивилизаций образы драконов и драконоборчества легли в основу двух древнейших мифологий: вавилонской и индоарийской. В вавилонском эпосе существовал довольно расплывчатый и неопределенный образ — богиня Тиамат (Тихамат), имеющая змееподобную форму. Тиамат обитает в праокеане и сама, по сути, является океаном, который предшествовал мирозданию. Согласно мифам цивилизаций Междуречья, первоначальному всплеску творения предшествовал неоформленный и угрожающий Хаос — именно его воплощением является Океан-Тиамат. Победой над Хаосом начинается оформление структурированного Космоса.

Другой персонаж, о котором известно гораздо больше, — чудовище Вритра из Риг-веды, над которым одержал победу бог ариев Индра. В отличие от Тиамат, ведийские события описаны в мифологии и науке гораздо более подробно. Слово «Вритра» переводится с ведийского как «затор», «преграда», «препятствие». Это существо, согласно мифу, преградило (запрудило) течение рек, нарушив космический порядок и поставив мир под угрозу хаоса. Вритра описывается как «перворожденный» из демонов; его мать — Дану — была, вероятно, аналогом Тиамат, но мифы не донесли до нас никакой большей информации о ней. Вритра не вполне дракон; его черты весьма неконкретны: без рук, без ног, без предплечий, он живет во тьме или в водах, издает шипение, весьма неповоротлив, но в его распоряжении гром, молния, град и туман. Индра — типичный бог-герой, змееборец, ассоциирующийся с мужским началом, Солнцем и небом, напившись хмельной сомы, убивает Вритру ваджрой — «дубиной грома». В ведийских мифах этот подвиг напрямую ведет к победе над Хаосом и установлению прочного порядка во Вселенной.

И Тиамат, и Вритра однозначно олицетворяют первозданный Хаос; они связаны с водными глубинами и женским началом. Собственно, Вритра — мужеска полу, но здесь весьма любопытны, с одной стороны, его «безотцовщина», с другой — пересечение с ведийским мифом о похищенных Вритрой коровах, которые спрятаны в скале Вала. Коров освободил все тот же Индра, но скала со скрытыми в ней коровами, их освобождение и освобождение рек некоторые ученые ассоциируют с родами и истечением околоплодных вод.

Кстати, в один ряд с Тиамат и Вритрой можно поставить и библейского Левиафана — чудище неопределенной формы, о котором известно, что своей массивной тушей оно разлеглось средь моря и суши и поражает всех своим могуществом, одновременно сея страх.

«Змеи подколодные»

Мифология эпохи, когда божеством был Хаос (или его женская ипостась), надежно блокирована более поздней, «мужской» мифологией, центром которой выступает герой и его подвиг (обычно змееборство). Но кое-какие ассоциации «змееподобное существо — женщина» все же сохранились. В Южной Индии до сих пор поклоняются богине змей Моноше (так и просится «Мокоша», «Макошь» — праславянская богиня плодородия). Мифы о ней собраны в «Падма пуране», изданной, кстати, у нас. Далее идет Медуза Горгона с ее змеиной шевелюрой. Можно провести ассоциацию с Царевной-Лягушкой (лягушка, ящерица, уж, змея — существа одного ассоциативного ряда).

Связь Змея-Дракона с Матерью-Землей в большинстве мифов прослеживается довольно четко. Змей Горыныч живет глубоко в пещере или подземелье, у него масса змеенышей, которых богатырь давит конем (втаптывая в землю — раз, пресекая хаотическое и неконтролируемое размножение — два). Кстати, отцовство змеенышей в русских волшебных сказках до сих пор не установлено. Есть еще два интереснейших «земляных» сюжета: богатырь из русской сказки, убив змея, распахивает его плугом; посеянные зубы дракона в античных мифах прорастают, как семена. Налицо опять-таки бессознательное ощущение угрозы, исходящей от Матери-Земли. В чем суть угрозы? Скорее всего, в возможном «прорыве» Хаоса и возвращения мироздания к исходному беспорядку.

Ассоциативный ряд «Змей-женская утроба» довольно четко заметен в обрядах инициации, распространенных у самых разных народов: в Африке, в Океании, в джунглях Амазонки. В ходя обряда посвящаемые подростки должны были войти в пасть чудовища, одновременно символизирующую вагину — это символизировало смерть и новое рождение в качестве мужчин. Быть проглоченным драконом означало вернуться к не-существованию, к Хаосу, выйти наружу — обрести Космос и свое место в нем. В одном ряду с этими образами стоит и библейский кит, проглотивший Иону, а затем извергнувший его на свет Божий.

Следовательно, Змей-Дракон очевидно связан с образом Богини-Матери (Земли), которая, кстати, в мифологии обычно выглядит недружелюбно. Достаточно вспомнить кровавые обряды с самооскоплением в честь малоазийской Кибелы или кладбищенские ритуалы индийской Кали. Мать-Хаос — это неистовая и неорганизованная сила, материя, способная интенсивно саморазмножаться (кстати, у многих племен, находящихся на архаических уровнях развития, до сих пор бытует утверждение, что зачатие никак не связано с ролью мужчины). Стало быть, необходима сила для того, чтобы придать необузданной материи направление и форму. Это и есть предназначение героя-змееборца.

«Новые драконы»

С течением времени первичный образ дракона существенно меняется. Трудно сказать, с чем связана эта перемена, но классическое «матриархально-земноводное» чудовище обретает новые, несвойственные ему черты.

Классический тому пример — китайский дракон, «виновник» нашей статьи. Он имеет тело змеи, покрыт чешуей, однако лапы у него — тигриные, есть птичьи крылья и перья, оленьи рога, наконец, он изрыгает огонь. Настолько же синкретичен и Змей Горыныч — летучий и огнедышащий. Как мы помним, ни у Тиамат, ни у Вритры подобных черт не было…

Здесь обращает на себя внимание, что одно существо несет в себе черты животных трех миров. От «нижнего», подземно-хаотического — змеиное тело и обитание в водах и пещерах, от «среднего», человеческого — признаки лесных зверей — тигра или оленя (у Змея Горыныча — массивные когти), от «верхнего», божественного — крылья и способность летать. Ученые сделали вывод, что «новый дракон» олицетворяет единство трех миров и выступает, как это ни странно, символом гармоничного космоса! Как это увязать со всем остальным, неизвестно.

Кроме перечисленных выше, есть две версии, которые трудно и принять, и опровергнуть. Первая, палеонтологическая, утверждает, что древний человек неоднократно встречался с динозаврами, которые затем превратились в ползуче-летучих гадов. Другая версия, «метеорологическая» гласит: наблюдая за грозовыми облаками и молнией, наши предки вымыслили небесно-земное создание, связанное и с водами, и с огнем.

Миссия Дракона

Мы не станем глубоко вдаваться в исследования на «змеиную» тему, оставив это именитым ученым (до сих пор на русском языке нет ни единого научного труда, полностью посвященного Змеям и Драконам). Ограничимся лишь тем, которому посвящен 2000-й год.

В китайской мифологии дракон (кит. — лун, лунг) не несет отрицательных черт. Это существо обитает в реках и пещерах, распоряжается земными и небесными водами, но умеет летать и изрыгать пламя. Обычно драконы служат божествам и даосским святым в качестве транспортного средства или стражей. Драконам поклоняются крестьяне, прося их о богатом урожае или защите от наводнений. И вообще дракон — национальный символ Китая.

Подобная благожелательность, на наш взгляд, объясняется глубокой традиционностью земледельческой китайской цивилизации, где роль женщины, семьи и потомства чрезвычайно велика. Явный герой-змееборец также отсутствует в китайской мифологии. Зато мистическая роль дракона чрезвычайно важна. На ней следует остановиться более подробно.

У китайцев есть две важные мифологемы, имеющие явную связь с архетипами коллективного бессознательного и мистицизмом. Первая — дракон (два дракона) стерегущие жемчужину. Аналог существует в скандинавской мифологии — змей Фафнир, стерегущий сокровища Нибелунгов, в ведийской — гора Вала со скрытыми коровами, в русской — пленники-киевляне, упрятанные Змеем Горынычем в пещеру. В эзотерических терминах жемчужина (сокровища) ассоциируется с сокрытой Божественной Сущностью, а драконы — со страхами (по Юнгу) или иными обитателями бессознательного, с «неочищенным» потоком ума (в буддизме) или неорганизованной энергией ци (в даосизме). Жемчужиной даосы считают «бессмертный зародыш», образующийся при помощи ряда сложных техник и ведущий адепта к физическому бессмертию (можно толковать это метафорически). Здесь важен духовный аспект мифа: спонтанная активность бытия (материя, энергия), изначально представленная как препятствие в познании высшего бытия, оказывается помощником и слугой, носителем силы для окончательного рывка.

Из этого вытекает другой лик дракона — в китайской традиции он олицетворяет энергию Инь, и ему противопоставлен тигр — символ Ян. Инь — это сама Природа, женская ипостась бытия, неоформленная движущаяся материя. В отличие от традиционного толкования, Инь есть носитель движения и силы, а Ян — формы и покоя. Один современный духовный мастер из Китая, живущий на Западе, уподобил Инь потоку автомобилей, а Ян — телеграфному столбу.

В духовном понимании мифологема змееборства как конфронтации в целях превращения Хаоса в Космос предстает в ином виде. Цель в другом: «оседлав Дракона» и направив его бескрайнюю могучую энергию в оформленное русло, адепт не нарушает гармонию, но постоянно творит ее в динамическом равновесии (принцип Тайцзи — Великого Предела). Не противопоставление Хаоса и Космоса, не разрушение одного в пользу другого, а взаимное равновесие в непрекращающемся потоке активности, где каждая ипостась поддерживает другую. Возможно, этот древний принцип недвойственности несет ответ на многие болезненные вопросы современности.

…Кстати

Традиционно-архетипическое противопоставление народа и царя, с которого мы начали статью, однозначно имеет мифологическую основу. «Змееборец»-владыка пытается усмирить Змея-«массу», и мира меж ними быть не может (притом, существовать друг без друга они также не в состоянии). Конфликт этот отчасти снимает западная демократическая модель, где каждый сам себе и Змей, и Змееборец, но такая «индивидуализация» перемещает архетипический конфликт с общественного плана в личный, отчего конфликт, разумеется, усиливается. Для его ослабления используются современные кино- и телемифы, где герой (например, Шварцнеггер), имеющий явно мифическую силу и прыть, побивает (чаще всего, огнем) недифференцированную массу врагов. Таким образом, извечная мифологема снова экстериоризируется, вытаскивается из бессознательного на свет Божий. Так что славянофилам и западникам есть о чем подумать…

Из архива журнала «Новый мир»