- А стоя можно? - жалобно спросил замёрзший подросток. Нахохлившаяся маршрутка сердито сопела себе в шарфы - в салоне и так холодно, а тут ещё дверь настежь
Водитель нетрепеливо кивнул.
- Спасибо! - выдохнуло создание в сиреневой шапочке, на поверку оказавшись тоненькой девчонкой, похожей на мальчишку. Она хлопнула обледенелой дверью,  вызвав у всех очередную порцию недовольства, и прижалась в уголке у входа.
Я отвернулась к окну. Пальцы совсем замёрзли, под шубой по плечам ходил невнятный холод. Зима! Холодная, русская зима! 
Маршрутка тронулась, так что все дёрнулись, и, наращивая рёв, поехала дальше. Непроглядно белые окна ничего не показывали, только возле  щели между стёклами была чистая полоса и мелькали встречные "Газели" и машины. 
Я с чувством выдохнула длинную струю пара, обдала ею окно. Скорее бы домой, там тепло, там Интернет, там свои+ На мысли про "своих"  недовольно рыкнула в мыслях. Там другой язык и другие ценности. Крылья и небо.
Пять минут качки и тряски на обледенелых ухабах закончились, маршрутка выкатилась на идеально ровную прямую и набрала ход. Между головами  передних пассажиров виднелось небо, яркое, зимнее, а под небом - столбы и дороги. И сердце начало гулко стучать, когда столбы полетели назад  с такой скоростью.
Скорость! Стремительность! Полёт!
Они летят назад - берёзы, сосны, ели.
И облака кудрятся, и ветра слышен вой.
Весь мир за кадр несётся сквозь бури и метели.  И где-то там под полом стучит железный бой+ - вспомнилось мне собственное стихотворение. В грудной клетке заливается приятная мятная  прохлада, с ней  мороз не идёт  ни в какое сравнение. Сердце готово к нагрузкам, мышцы настороженно расслаблены, но чувствуется, что любой сигнал, и они  сорвутся в движение, стремительное и необходимое...
Увы, его не может быть. Держу себя в этом состоянии готовности ещё пару секунд - дольше просто бессмысленно. Постепенно прихожу в норму,  разглядывая через узкую щель рекламные щиты. Жаль, что всё так. Что есть лишь намёки, соблазны+ Это всё равно что построить стартовую  площадку, но не иметь ракеты.
Наслаждение предчувствием приносит новую волну. Теперь я сижу в маршрутке - совсем другая, большая, больше собственного тела, занимаю едва  ли не пол-маршрутки тем, что могу ощутить физически. А тем, чего не  имею в наличии, по логике занимаю всё оставшееся пространство. И гляжу на  этих людей так отстранённо, тоскливо. Родимые, плохо мне. А вы же меня всё равно не поймёте. Вы другой расы.
Вот женщина сидит в красной шали, хмурая такая, сумка здоровущая, кожная, с петлями. Женщине лет сорок, уже мать семейства, двоих или троих даже. Нормальная такая русская женщина.
Хотя, впрочем, что я могу о ней знать?
Хочется подвигаться всем телом, закутанным в тряпки и мех. Слишком много статики во мне накопилось за прошедшие двадцать лет. Не по мне это - моя стихия - вечное движение, полёт, танец, бой. Вперёд и выше, в гордом и неприступном одиночестве, в упоении собственными качествами,  которые удалось достичь. И ещё - учиться, стремиться, больше, круче, красивей! И не нужны мне эти сорокалетние женщины. Пусть живут  своей  жизнью. Мне со своей высоты их, в общем-то, и не видно.

И тут подросток всхлипнул. Тихо так, как маленькая. Я в недоумении облизнула губы. Вся голова напряглась, будто я могу повернуть к ней оба  уха, узнать, в чём причина такого плохого настроения.
Маршрутка продолжала натужно реветь в сторону, но всхлипы девчонки попадали ровно в сброс оборотов. Я опустила нос и немного исподлобья  посмотрела на неё. Это не знак плохих эмоций, это знак серьёзности и  готовности к любым действиям. Даже боевым. Кто мог обидеть такое  маленькое чудо? Сиреневая шапочка не плакала, но глаза поблёскивали влажно. Значит, я права, действительно, что-то случилось. Только бы не  страшное. Только бы что-то такое, смешное, детское, чтобы её саму позабавило, когда вырастет. 
Тут кому-то из пассажиров нужно было выйти. Мужчина в огромной дублёнке велел газелисту притормозить, протиснулся с задней половины  маршрутки и замер перед хрупкой, похожей на мальчишку девочкой. Она  нашарила позади себя ручку, сдвинула холодную дверь. Ворвался морозный  воздух, снова клубы пара заплясали на всю мощь моего выдоха. Мужчина вылез, оставив нас наедине с ледяной улицей. Девчонка спешно стала   закрывать дверь. Газель тронулась. Девочка тянула помороженными пальчиками чёрный пластик, но против хода закрывать было ой как тяжело. Дверь не закрылась, газелист матернулся и велел закрыть, как  следует.
Шапочка снова открыла дверь и только чудом не вывалилась наружу. Хорошо, что скорость падала, а то бы она сама упала. Дверь снова плохо  закрылась, не до конца.
- Да, б..., ты там что, руки себе отморозила! - забасил газелист в полный голос. Машина совсем остановилась. - Закрой уже!
Девчоночка громко всхлипнула и снова принялась за деталь детища российского автопрома. В салоне на мат никто не возмутился, хотя пассажиры  как приклеились к сидениям. Тяжело было одолеть это приклеивание, я на  себе его почувствовала. И уж было рванулась к девчонке на помощь -  лишь бы её больше не расстраивали - но тут у неё наконец получилось, раздался смачный щелчок, и газелист, хмуро кивнув, нажал на газ. 
Я снова заставила себя расслабиться. Контуры моего тела сжались до тех размеров, которые написаны на ярлыках модных шмоток. Девчонка  проскользнула мимо моего сидения назад, уселась там, избывая из сердца  остатки отчаяния. Теперь всё хорошо. Она села, погреет дыханием  бедные пальчики, успокоится, а это нечаянное событие отвлекло её от внутренних переживаний.  Я вздохнула, уже не обращая внимания на то, красиво ли вырвался пар изо рта. Дома меня ждут милые хлопоты, кот-мурлыка, беззаботная  трескотня по телефону с подругами+ Ах да, ещё конспекты и каталог по косметике. Этот, вкусно пахнущий помадой. 
А на голубей уже смотреть не могу. Летают, нахалы! Как они смеют летать, когда я не летаю!  Ну нервный срыв просто. Мозги работают, а тело распадается рухлядью! Это ничего, что я сейчас головой в обоях дырку  протру? Нет, наверное,  не протру. Рогов-то нет.
Я ХО-ЧУ ЛЕ-ТАТЬ! МНЕ ТЕС-НО! Я ХОЧУ ДВИ-ГАТЬ-СЯ!
И упала, обессиленная, на диван. Завою сейчас.
Нет, я помню другую планету. Как Земля, но чистая-чистая, и небо неправдоподобно близко. А ещё у меня корабль был свой собственный. За НЛО
сошёл бы вполне. Но я туда не хочу. Я своё там уже отжила, и как нельзя влезть обратно в старую кожу, так нельзя и вернуться в прошлое,
каким бы манящим оно не было.
Разогнулась на диване, вздохнула, опала, как тесто. Тяжко.
На мою беду, в аське собеседник появился.
"Привет, как дела?"
Умираю, блин. Нет, не надо этого писать. Переползла с дивана на стул, судорожно вздохнула.
Пишет мне:  "Я окончательно уверился, что рано или поздно я покину этот мир-тюрьму. Знаешь, что сегодня двуногие создания вытворили? У меня даже язык  не поворачивается называть их разумными! ..."
Котик-мурлыка запрыгнул на колени, мягкий. Я второй раз вздохнула, чувствуя на голове вес своих призрачных, но тяжёлых сабельных рогов.  Хвост тоскливо "обвился" вокруг ножки стула. Сегодня я даже такие фокусы с ним вытворять могу, ничего себе.
И посмотрела в прозрачно-белый экран. Ну вот, ещё один собирается отсюда слинять. Да ещё и меня призывает. Бросить кота, бросить сестричек,  всю свою работу (рррр, как же, МОЮ работу??!!), своих друзей, всё, что я успела тут нажить! Всё моё богатство опыта?!
Гнев схлынул так же быстро, как и нахлынул. Ничего, может, мне повезло, что из крайности в крайность качает. Зато я могу лучше понять, что ж за чудо живёт во мне. Понять, что этот мирррр МОЙ!
Или что это - мой мир. Мой любимый мир, мой родной дом. Если б все могли посмотреть на мир обоими глазами+ Не всегда же надо разрывать душу на две части, чтобы ощутить тогда полное ничтожество такого разорванного существования. Слишком это страшно, отрывать человеческое от драконьего или драконье от человеческого, никому этого чувства не пожелаешь. Не надо собратьям боли причинять. Но без боли как они поймут ценность того, что имеют?..
Знаю я, что написать тебе, крылатый. Пальцы с аккуратным маникюром встали на буквы клавиатуры.
"А стоя можно?", - жалобно спросил замёрзший подросток. Нахохлившаяся маршрутка сердито сопела себе в шарфы". Морозные в России зимы.