Clancy «Этот мир - мой?»

Домик был обычным - коричнево-серые, заляпанные то ли грязью, то ли смолой стены, единственное окно в бревенчатой стене. Лэс брезгливо провёл пальцем по косяку двери, посмотрел на руку, чуть было не развернулся обратно - на белоснежную дорогу из мраморных плит, которая под моросящим дождиком смотрелась вызывающе неуместно.

Лэс присмотрелся и понял, что капли оставляют на камне едва заметные коричневые воронки. Передёрнулся всем телом - блёклые искры влаги слетели с плаща и с длинных волос, не закрытых капюшоном. Зажмурился и постучал в дверь.

Несколько минут спустя Лэс сидел в неожиданно тёплом кресле у огня и слушал позвякивающий морозными искрами голос человека напротив.

- Итак, Лэс - это ваше имя, так ведь? - вы решили покинуть ваш мир. Заявка? - человек не глядя протянул руку и принял сложенный вчетверо бумажный лист. Развернул его, просмотрел - мгновенным безразличным взглядом, выдающим либо многолетний опыт, либо хорошо скрытое неумение читать - и отложил в сторону. Поднял голову, направив на Лэса пронзительно-колючий взгляд. В комнате заметно похолодало. Лэс поёжился и подтянул ноги в кресло, обняв их ладонями.

После минутной паузы первым не выдержал Лэс. Моргнул и отвернулся:

- Да, они в меня больше не верят. Их дети играют в новые игрушки и читают новые книги... Моё место - на книжной полке в третьем ряду сверху, и когда меня вынимают из шкафа - меня не видят слепые глаза стариков. Для них я - только слова и фразы, и они не могут поверить, что я - был, сражался и побеждал. Что когда-то я был крылат.

Лэс выправил сбившееся дыхание и продолжил:

- Ты знаешь, что такое - быть только цитатой в научном труде? Это намного хуже, чем вообще не быть. Слепец, видящий мир по одной минуте в год... заключённый в одиночной камере, которого выводят на посмешище на королевский бал - чтобы потом снова скрыть во тьме и молчании.

Голос человека в кресле окреп и зазвенел, а стоящий напротив по-прежнему не отводил взгляда.

- Я хочу быть! Так, как был раньше. Юным - в юном мире. Страхом детей и ужасом воинов. Убивать и умирать. Пропусти меня в новый мир, старец десятка имён. Мы одного рода с тобой, Улль!

Дверь со скрипом открылась одновременно с тем, как прозвучало это имя, и снежный порыв, ворвавшись, загасил пламя.

И голос второго человека - тяжел и отрывист:

- Тот, кто убегает, боясь забвения, недостоин быть драконом. Но не я устанавливаю правила. Прими свой новый мир, свою новую молодость, новую силу и новое имя, Фафнир!

И тише, почти шепотом, но - более ясным сквозь снежный шелест.

- А вместе с этим - свою старую судьбу...