следующая тема »

я знаю, что я бяка, и опять пропала, но у меня тут опять..кое что было.
вообщем я принесла все до конца.
мне важно ваше мнение, ведь это мой рассказ впервые за долгое время не писания.

Оглушительно хлопнула дверь машины. Спросонья от неожиданности я подпрыгнула. Плед свалился с головы. В автомобиле было душно, воздух за утро основательно прогрелся вставшим солнышком.
-Игорь? – я ошалело смотрела на своего попутчика.
-Доброе утро, Ксюнчик, - карие глаза улыбались мне.
-Игоооорь!!! – я кинулась ему на шею, потом отстранилась и замолотила кулачками ему по груди, - куда ты делся? Как? Где ты был? Почему бросил меня??
Из глаз потекли запоздалые слезы.
-Тише, тише, - шептал он мне на ухо, - тише, глупенькая, - ты же сама захотела, чтобы я ушел. В следующий раз думай, прежде чем что то говорить.
Я успокоилась и взяла себя в руки, потом вышла из машины и придирчиво огляделась, повернув голову направо, я онемела. В ста метрах от дороги возвышалась березовая рощица, причем могу чем угодно поклясться, накануне вечером ее не было. Вслед за мной из автомобильчика вылез попутчик. Я с широко раскрытыми от удивления глазами повернулась к нему.
-У страха глаза велики, - он улыбнулся, - вчера вечером в сумерках ты могла не разглядеть деревьев, а я там укрылся на ночь.
Все так же молча, я махнула на него рукой, сделала пробежку и обычный утренний комплекс упражнений, потом достала воду и принялась умываться. Я решила больше не думать о странностях, творящихся вокруг моего нового знакомого, и которые, волей неволей, касались меня.
Позавтракав, мы тронулись в путь.
Вскоре мы подъехали к развилке. Я припарковалась на обочине и, вытащив из бардачка карту, принялась изучать ее.
-Направо давай, - произнес вдруг Игорь.
-Что?
-Я знаю путь, поезжай направо.
Я посмотрела на карту.
-Но там же дорога обрывается.
-Нет. Поверь мне, - он посмотрел мне в глаза. Секунду подумав, я бросила карту обратно в бардачок и завела машину. Красный внедорожник, повинуясь моей команде, бодро свернул направо.
Игорь, видимо не выспался в лесу, потому что спустя минут десять он задремал, отвернувшись носом к оконному стеклу. А ко мне вновь пришли мысли. Прошло уже много времени с тех пор, как я покинула родной дом и город. Уже сколько времени мой дом – это моя машина, единственный подарок, подарок отца, оставшийся из моей прошлой жизни. Сколько времени я подвожу разных, зачастую странных людей из города в город, с места на место, но моя боль все не утихает. Но теперь, задумавшись о тебе….
Я кинула взгляд на спящего на пассажирском сидении парня.
Задумавшись о тебе, я понимаю, что не чувствую ничего. Какое странное ощущение. Обычно я испытывала хоть какие-то эмоции. Счастье, восторг, любовь, обожание, потом грусть и одиночество, долгие часы под дверью, тонкий запах дорогих духов..не моих духов, потом злость, раздражение, ненависть….и снова любовь. Это никогда не кончалась. Запущенная раз машина, не переставала крутить звенья цепи. Я уходила, бросалась громкими словами, я резала тонкие запястья и смывала сим-карты в унитаз, а потом ты приезжал, вынимал меня из петли, снимал с перилл моста. Мы стояли у зеркала. Ты крепко держал меня за плечи и смотрел сзади, опустив голову к моему уху. Мир вокруг становился черно-белым, у тебя вырастали крылья…Ты шептал мне на ухо о том, какая я в твоем понимании. Ты говорил мне, что я лучшая, ты заставлял меня повторять это вслух за тобой, глядя самой себе в глаза.
-Скажи, скажи “Я лучшая!”, - ты сжимал мои плечи.
Я смеялась, пыталась обернуться и поцеловать тебя, я прятала глаза, смущаясь, я не могла этого сказать, я не могла в это поверить. Сказать вслух – значит признать и признаться самой себе, а стало быть, поверить.
Раз за разом, ты разворачивал меня снова к зеркалу, гладил меня по моим длинным светлым волосам, я чувствовала твой горько-сладкий аромат, я возбуждалась, наши глаза пьянели от нашей любви.
-Я лучшая, - шептала я еле слышно.
Раз за разом ты учил меня любить себя. Сначала это занимало час, потом полчаса, потом еще меньше. Ты научил меня. Своими руками вылепив, ты принес мне веру в себя, ты попросил меня поверить в то, что я лучшая и то, что у меня все получится. Ты выстроил мою веру своими руками.
Потом ты брал меня на руки и нес к кровати, где ты учил меня любить тебя. Нежно и осторожно. Ты был самым нежным и удивительным на свете.
-Я лучшая!!! – кричала я, захлебываясь в звонком смехе, а ты ловил этот смех, ты питался им, вдыхал его, ты кусал меня за шею, рычал мне в ухо и говорил, что я лучше всех. Что у меня все получится, и я находила в себе силы идти дальше, прыгать выше, чем могла бы сделать без тебя. Я любила тебя…
Так было сначала..
Потом ты заставлял меня любить тебя. Быстро и резко, потом пошарив рукой по тумбочке, ты находил маленькое круглое розовое зеркальце [Я НЕНАВИЖУ РОЗОВЫЙ ЦВЕТ], ты наклонял мою голову, почти тыча меня носом в серебристую поверхность, отражающую мое усталое грустное, испуганное лицо. Ты держал меня за волосы, и это было больно. Ты кричал на меня. Ты кричал, чтобы я говорила, что я лучшая и смогу сделать для тебя все. И я скрывала слезы и тихо говорила то, что ты просил, ты дергал меня за волосы и кричал, чтобы я повторила это громче. Задыхаясь от боли и унижения, я кричала ему в лицо, что я лучшая, при этом ощущая себя самым большим куском дерьма на свете. Вера рассыпалась, обернувшись в прах, внутри воцарилась пустота, но я терпела, потому что любила тебя, любила ли? Все превратилось в униженные сопли.
И я понимала, что ты от меня устал, поняла, что так должно быть, и следует отпустить, ведь кардинально разные, но все равно цеплялась, общалась, и казалось, что шанс есть. Дала тебе время, ожидала, а тебе вообщем-то это было не надо. Тебе периодически необходимо общение, ты его получаешь, ты внешне привлекателен, но ты разбрасываешься женщинами. Ты получаешь определенную долю женского внимания, только сама женщина, живая из плоти и крови как таковая тебе нужна только для галочки, ведь единственная и полностью поглотившая тебя женщина у тебя есть – это музыка, и для другого человека в твоей жизни места нет. Так что надо отпустить, и не мучиться, просто мы разные, вместе нам тяжело даже молчать.
Я мечтала уехать, и я уехала. Я вырвалась от тебя, сначала став как ты. Музыкантом.
Я мечтала стать твоей гитарой.
Я мечтала стереть тебя из памяти. Навсегда, все воспоминания – и хорошие и плохие. Как будто не было этих пары лет в моей жизни.
Шаг.  Я ухожу…

-Ксюш, заедем в город перекусить? – пока я размышляла, Игорь проснулся и успел оглядеться и оценить обстановку.
-Да. Я проголодалась.
-Тогда примерно через тридцать километров будет небольшая остановка, - он улыбнулся, - не грусти, я снова покажу тебе кое - что интересное. Я поежилась и покосилась на него:
-Если снова что-то в таком же духе, как в прошлом твоем Обреченном городе, то я отказываюсь останавливаться.
Он внимательно посмотрел на меня, покачал головой, слабо усмехнувшись, произнес:
-Не бойся, я же с тобой.
Я не нашла, что ответить и включила магнитолу:
«Прости за все и ради Бога перестань мне сниться», - рванулось из динамиков, резанув мне душу.
Игорь вдруг поднял руку и щелкнул рычажком переключателя.
-Мне кажется, ты не готова это слушать, - музыка послушно стихла.
Онемевшая от такой наглости, я открыла было рот, чтобы послать его куда подальше, но мой Попутчик вдруг запел сам. Причем голос у него был очень хороший – сильный, приятный. Он запел что-то из блюза. Я слушала, затаив дыхание, а он вдруг замолчал, достал из рюкзака ярко-синий айпод и подключил к магнитоле.
-Хочу поставить тебе одну песню, мою любимую. И не только мою, - он как то странно улыбнулся. Он вообще много улыбался, и мне это нравилось.
Песня была на английском, и призывала достучаться до небес. Это единственное, что я поняла, учитывая мой более чем слабый уровень иностранного языка.
-Что это? Мне нравится.
Игорь удивленно посмотрел на меня.
-Ты что, не смотрела фильм «Достучаться до небес»?
-Нет. Но много о нем слышала, - добавила я, припоминая рассказы старых знакомых.
-Ты много потеряла, - он вдруг заговорщицки подмигнул мне, - ты была на море?
-Да, была, а что?
-Тогда тебе можно помирать, - абсолютно серьезно ответил он.
-Да, иди ты, - я обиженно замолчала.
-Не дуйся, - он щелкнул меня по носу, - фильм посмотришь – поймешь.
-А ведь и вправду, кое с чем люди угадали - позже пробурчал он еле слышно.
-Что? – переспросила я.
-Будет о чем поговорить, говорю, - он снова улыбнулся той непонятной хитрой улыбкой, как будто знал какую-то тайну. Знал, и хотел поделиться, но не сейчас…
Мы въезжали в Город.

Город был очень красив. Необычайно красив. И он казался удивительно знакомым. Высокие здания, широкие полупустые дороги, большие, ярко мерцающие и зазывающие публику развлекательные комплексы, даже офисные многоэтажки отливали голубоватым светом, и не казались уныло – серыми, напоминающими о трудовых буднях. Через реку, протекающую посередине города было перекинуто множество мостов. Каждый из них отличался своей особой архитектурой, при въезде мост охраняли белокаменные грифоны, по перилам шла причудливая вязь, я сбросила газ, чтобы получше рассмотреть узоры необычайно тонкой работы. Вода в озере была чистой и почти прозрачной, она отливала золотом в лучах заходящего солнца.
Западная сторона моста тоже была окрашена ярко-желтым и красными цветами, казалось, что мост с одной стороны объят пламенем, тогда как другая сторона была поглощена сумерками. Необычайная контрастность и живость цветовой гаммы потрясла меня до глубины души, я чуть не вывалилась из окна, разглядывая удивительное переплетение красок природы с гениальностью неизвестного архитектора. И тут я заметила на одном из каменных “тросов”, которые отходили от перилл моста вверх и сверху образовывали подобие невиданного цветка, распустившегося над головами водителей, небольшой черный силуэт с раскинутыми в разные стороны руками.
Сомнений не было – девушка собиралась броситься вниз.
Я резко дала по тормозам и вихрем вылетела из машины. Я закричала во всю мощь своих легких, стараясь привлечь внимание самоубийцы. Спустя пару минут у меня это получилось. Видимо, девушка, пребывала на грани неуверенности.
-Не надо, оно того не стоит, - кричала я, - спускайтесь вниз, поговорим.
Она покачала головой и вновь отвернулась. Ветер трепал её черные как смоль волосы. Ветер был пронзительным и пробирал меня до костей.
-Вы ведь знаете, что был другой выход, - вдруг, казалось бы, негромко произнес у меня за спиной Игорь, но сказано это было ТАКИМ тоном, что у меня по телу пробежали мурашки. Ветер мгновенно стих, будто тоже испугавшись этого низкого, утробно звучащего голоса. Девушка резко повернулась. Они с Игорем смотрели друг другу в глаза. Казалось, что в воздухе происходит какая-то невидимая мне битва. У попутчика на лбу возникли крупные капли пота, вздулись мышцы, но, наконец, над мостом прошелестел вздох, и девушка опустила голову.
Спустя полчаса мы сидели в маленьком кафе и поглощали горячую запеканку. Девушку звали Кларисия, ей было 19 лет, и она не хотела больше жить. Как банально и горько. Кларисия была удивительно красивой, какой-то своей природной уникальной красотой. Как я сказала, сразу же в её облике в лицо бросались волосы – черные, густые, блестящие, они тяжелыми локонами ниспадали ей на плечи и спину. Второе, что притягивало в её облике – это глаза – темные, почти черные, они сливались со зрачками и фанатично горели. Долго в эти глаза смотреть было невозможно. И вообще она очень напоминала вампиршу, мне стало немного жутко. Они негромко разговаривали о чем-то с Игорем, а я пила кофе, но тут вдруг одна фраза привлекла меня, и я стала прислушиваться к разговору.
-Ты ведь знаешь, где живешь, это Город без Памяти. Ты сама выбрала это для себя.
-Да,  - девушка склонила голову, - но я не знала, что это будет так..тяжело.
-А я ведь тебя предупреждал, чем обернется стирание.
-Я ведь художница. В этом городе такие красивые закаты. Я делаю эскизы, а потом забываю, где это было, я любуюсь картиной, и через три секунды не могу вспомнить ее. Я делаю штрих, и забываю зачем сделала это. Я даже не помню, ради кого я пошла на это.
-Не помнишь. Но ты ведь теперь и не страдаешь о нем, верно? Ведь ты не помнишь о нем.
-Уж лучше бы я пережила это сама, тогда я хотя бы была счастлива. А теперь я тоже черно-белая.
Они оба замолчали.
-Хэй, хэй, хэй, - сказала я, подняв руки, - может быть кто-то мне объяснит, что здесь происходит?
Игорь посмотрел на Кларисию. Она ответила ему долгим взглядом и снова опустила голову.
-Поехали, - сказал он.
Мы встали и вышли из кафе, Кларисия осталась сидеть за столиком, на пороге я обернулась и вздрогнула, она была похожа на большую черную нахохлившуюся птицу, и вокруг нее мир расползался тонкими швами, превращаясь из цветного в чёрно-белый. Я резко отвернулась и протерла глаза, мир снова приобрел краски.
Следуя указаниям Игоря, мы вскоре оказались перед небольшим блекло – бежевым зданием. Он вытащил сигареты, открыл окно и закурил. Его лицо казалось хмурым.
-Когда люди не могут больше погибать от любви, они идут сюда. Это – Главный Стирайцентр. Здесь работают ученые – врачи, которые разработали уникальную методику, позволяющую найти воспоминания, связанные с каким-то определенным человеком или событием, и извлечь его из головы. Для этого придется уничтожить все предметы, так или иначе, связанный с объектом стирания. Тебя помещают в анабиоз и работают с твоим мозгом напрямую, ты снова переживаешь каждое дорогое теплое воспоминание, но и плохое – ссоры, скандалы и прочее, и каждое воспоминание корректируют, изменяют, дополняют или просто разрушают, извлекая человека. Процедура занимает сутки, после которой врачи тихо уходят, а ты просыпаешься в своей квартире один, не помня ничего, - Игорь замолчал, докурил, кинул бычок на асфальт, затоптал его, затем продолжил, и в голосе его слышалась настоящая горечь, - казалось бы – начинай все сначала, но нет. Спустя некоторое время, память начинает бороться, показывая, что чего-то не хватает, она старательно вытесняет прочие воспоминания, ты срываешься с места, ты уезжаешь, и рано или поздно ты приезжаешь сюда, Горд без Памяти сам манит тебя. Ноги сами ведут тебя сюда, операция ведь не совершенна, теперь ты пытаешься вспомнить то, что забыл, но блок в памяти стоит, ты натыкаешься только на белые «слепые» пятна. Вырванные почти с мясом, только представь…
Я видела, что его захлестнули эмоции, и он замолчал. Я тоже молчала пораженная. Вот так живешь и не знаешь о таких вещах, а ведь…
-Ведь ты тоже хотела стереть свои воспоминания о нем…
Я даже не обратила внимания на то, откуда он это знает, откуда он знает о нем. И, что Игорь снова почти читает мои мысли, но меня уже унес поток  мыслей. Я представила себе, как мечусь по квартирке, вырываю из рамок фотографии: вот на этой мы корчим забавные рожицы, а тут кто то сфоткал, когда мы ссорились, но кадр получился настолько живым и экспрессивным,  что уже потом не раз примирял нас, и было решено его тоже поставить в рамку, как напоминание. Потом я залезаю свой ноутбук, стираю около двадцати гигабайт чистой ностальгии. Срываю со стен плакаты, выбрасываю в мусорную корзину игрушки, сжигаю все письма, разбиваю твою гитару.
А потом лежу на холодной кровати, вся опутанная проводами, незнакомые чужие люди сканируют всю мою жизнь через компьютер, находя тебя везде, где только можно. Все наши теплые воспоминания, и даже той самопсихоанализ перед зеркалом, фраза “Я лучшая” больше не вызывает во мне никаких эмоций, я ловлю, пытаюсь поймать тебя на каждом воспоминании, я понимаю, что не самом деле не хочу всего этого терять. Это ведь память, это то, что со мной было, то, чем я ЖИЛА долгое время, чем дышала, за что боролась, и на что надеялась, над чем старалась. Это ведь все МОЕ. Мои слезы и мой смех, мои переживания, мои взлеты и падения. А чужие бездушные руки просто так это стирают – холодно и безжалостно. Это ведь опыт, в конце концов! Без этих воспоминаний, я раз за разом буду наступать на одни и те же грабли. А вдруг он тоже захочет стереть меня, и мы встретимся с ним в Городе без Памяти, и попытаемся начать все сначала, а наутро забудем, наша память, наша собственная память будет играть против нас.
В моей душе кипела буря эмоций. Я огляделась вокруг, мир показался мне цветным, СЛИШКОМ цветным. До тошноты, чересчур.
Конечно, для черно-белых людей нужно много цвета, иначе им не выжить.
Я бросилась за руль. Ни минуты, ни секунды больше не желаю оставаться в этом месте!
Бедная художница Кларисия, стерев свои воспоминания, она стерла себя.
И каждый тут стирает себя, стирает все краски из своего мира, и с каждым днем ластик все сильнее проходится по их душе, выжигая напрочь все цвета, оставляя только черный и белый, а позже…. Позже все уйдет в вечное ничто, не оставив никаких цветов. Растворится, станет прозрачным, прозрачные люди в слишком ярком Городе.
Игорь сидела и молча смотрел в окно.
До Украины оставалось совсем немного.
Мы уезжали прочь из Города без Памяти.
Шаг. Я ухожу, оставив воспоминания о тебе с собою. Оставив лишь воспоминания, чтобы никогда больше не начинать с тобой ничего.

Мы ехали всю ночь. Наконец, я не выдержала и остановилась. До границы оставалось не больше двадцати километров.
-Кто ты, Игорь, кто? Кто ты такой?
Парень посмотрел на меня и не говоря ни слова, вышел из машины. Я растерянно осталась сидеть за рулем, потом тоже нырнула в темную ночную прохладу. Мой Попутчик стоял на обочине, держа в руках незажженную сигарету.
-На самом деле я даже не курю, - произнес он, - просто Он курил.
Я вздрогнула и прошептала:
-Кто ты? Господи, ответь мне, кто ты.
Он слабо улыбнулся и покачал головой.
-Не бойся меня.
-Ты ведь не человек?
-Ну, как тебе сказать, - в его глазах полыхнули веселые искорки, а я отступила на шаг, - не совсем.
-Кто ты?
-Я? – он посмотрел на небо, потом на меня. Я сглотнула и тоже посмотрела на небо, потом расширившимися от ужаса глазами на стоящего передо мной нечеловека.
-О, нет, нет, - поспешно произнес он, - я не Господь.
-Кто ты? – в который раз повторила я свой безнадежный вопрос.
-Ксюнь, он сделал шаг ко мне, - когда то я был таким как ты, от меня действительно когда-то давно ушла жена. И я тоже наматывал километр за километром на машине, и в один прекрасный день, точнее в дождливую ночь подобрал на дороге голосующую девушку, которой нужно было в Йошкар-Олу.
Он замолчал.
-Мы Попутчики, люди называют нас ангелами, а кто-то демонами, кто-то предпочитает слово Купидон, - тут он захихикал, - сами мы называем себя Странниками. Мы находим таких как ты людей, потерявшихся, заблудившихся. У тебя есть будущее, Ксюш, ты бы сама приехала на Украину, тут ждет тебя твоя судьба. Если бы вдруг не случилось так, что ты бы по дороге попала в один из двух городов, которые я тебе открыл. Естественно их нет на карте, это мертвые и почти не существующие города, для обычных счастливых людей, там были бы леса или горы, или сплошные равнины…Посмотри сама, Ксюш. Ты одна из нас. Странница. У тебя есть два выхода, либо ты едешь дальше на Украину, либо ты становишься одной из нас.
Загляни в Будущее, Ксения, загляни в себя, на Украине ты познакомишься с молодым человеком, из-за которого ты забудешь наконец-то Его. Вы полюбите друг друга, будете счастливы…
Я уже и сама это видела, всю нашу жизнь, замужество, дети. Спокойное размеренное существование в греющем пламени любви. И я также ясно видела, что это моя судьба до конца моих дней. Все будущее, вся моя жизнь свернулась до размеров клубка и легла послушной спиралькой мне на ладонь, разматывая миллиметры и показывая картины.
-Выбор только за тобой, - произнес Игорь, отступая в тень.
Я посмотрела на свою машину, на темнеющую, уходящую вдаль, ведущую к украинской границе дорогу, потом опустила взгляд вниз, посмотрев на спиральку, взглянула на Игоря, посмотрела не небо. Снова опустила в голову, спиралька замерцала разноцветными огоньками и вся будто встрепенулась, подаваясь мне навстречу.
Пора бы вернуться в родной город.
-Я решила.
Игорь (я привыкла уже называть его так), кивнул головой и сделал еще шаг назал, окончательно слившись с темнотой. Я забралась в машину, закрыла глаза и прошептала.
-Доброй ночи, Ксю.

Загородная дорога. Дождь стеной. Ночь.
На обочине дороги стоит маленькая фигурка, ежащаяся от холода, и зябко подпрыгивающая на месте. Молодая девушка со светлыми волосами переминалась с ноги на ногу и то и дело поглядывала на часы, будто ждала кого-то.
В темноте на повороте еле видно сверкнул свет фар автомобиля.
Девушка подняла голову, улыбнулась и начала голосовать.
Автомобиль замедлил ход, за рулем сидела девушка с заплаканным, усталым, измученным лицом. Дверь со стороны пассажира открылась, и мокрая насквозь будущая Попутчица, заглянула в салон и лучезарно улыбнувшись, произнесла мелодичным голосом:
-Доброй ночи, спасибо, что остановили. Меня зовут Ксения. До Казани не подбросите?..

29.07.2009
Хис

[/i][/b]

Блошки...

Я успокоилась и взяла себя в руки, потом вышла из машины и придирчиво огляделась, повернув голову направо, я онемела.

Я успокоилась, взяла себя в руки и вышла из машины. Оглянувшись, я онемела.

-У страха глаза велики, - он улыбнулся, - вчера вечером в сумерках ты могла не разглядеть деревьев, а я там укрылся на ночь.

Неясно, при чём тут страх. Неясно, почему он отвечает на незаданный вопрос. Неясно, зачем ему в лесу прятаться, коль утром он всё равно в машине оказался.
Фраза какая-то в результате получилась... странноватенькая.

Красный внедорожник, повинуясь моей команде, бодро свернул направо.

Создаётся ощущение, что внедорожник - это радиоуправляемая моделька.

учитывая мой более чем слабый уровень иностранного языка.

из-за плохого знания языка

-Будет о чем поговорить, говорю,

- Я сказал - будет о чём поговорить,

уныло – серыми

уныло-серыми

Каждый из них отличался своей особой архитектурой, при въезде мост охраняли белокаменные грифоны, по перилам шла причудливая вязь, я сбросила газ, чтобы получше рассмотреть узоры необычайно тонкой работы.

Каждый из них отличался своей особой архитектурой, а при въезде мост охраняли белокаменные грифоны. По перилам шла причудливая вязь, и я сбросила газ, чтобы получше рассмотреть узоры необычайно тонкой работы.

тоже была окрашена ярко-желтым и красными цветами, казалось, что мост

тоже была окрашена ярко-желтым и красными цветами - казалось, что мост

“тросов”, которые отходили от перилл моста вверх и сверху образовывали подобие

тросов”, которые отходили от перил моста вверх и там образовывали подобие

Я закричала во всю мощь своих легких

во всё горло?  истошно заорала? заорала изо всех сил?

почти читает мои мысли, но меня уже унес поток  мыслей

почти читает мои мысли, но меня уже унес поток  образов

Мы находим таких как ты людей, потерявшихся, заблудившихся.

Мы находим таких людей, как ты - потерявшихся, заблудившихся.

И куча опечаток ещё.
-----------------
Хорошо получилось. Мне нравится.

всю орфографию исправлю, простите  в школе, видимо, плохо научили.
ДР, относительно фразы про страх, в том то и дело, он же мысли читает, накануне девушка видела, что ее Попутчик, как бы, исчез, так как вокруг было одно поле, а наутро она обнаруживает лес, которого вчера не было. Т.е. Игорь специально готовил ее к мистике, вытворяя такие трюки, как выращивание леса за одну ночь, чтение мыслей, итд) ну, как то так.
криво, я наверное все описала *вздохнула*

>-Будет о чем поговорить, говорю,
- Я сказал - будет о чём поговорить,

нет, я специально оставила первую формулировку, подражая разговорному стилю речи. Первая фраза чисто "моя". То есть я и сама так выражаюсь, когда повторяю что-то другому человеку, не расслышавшему меня.

>Я закричала во всю мощь своих легких
во всё горло?  истошно заорала? заорала изо всех сил?

и тут опять же именно во всю мощь легких, я не раз встречала подобную формулировку, подобную фразу. поэтому и употребила.

еще не удалили мою тему ^________^
но я бесповоротно и безбожно потеряла все данные от старого аккаунта =((((
я думала, что я больше никогда не смогу писать... но тут меня вдруг шатнуло в какую - то совершенно..ммм..новую область.
на ваш, так сказать, суд...новый рассказ. точнее его начало. буду как обычно кидать по кускам.

Огненный цветок.

[/b]
Мы переселились на эту планету, когда я была еще совсем маленькой.
Я помню свои ощущения цветными смазанными обрывками. Никаких осознанных воспоминаний. Помню только, что я безмерно удивилась, когда увидела бескрайние зеленые поля, горы, реки. Вообще такое количество зеленого цвета взбудоражило мое сознание. Куда ни глянь – всюду была трава – длинная, упругая. Леса чередовались полями, и все это зеленое великолепие было переплетено голубыми лентами – реками, как сеть вен опутывает человеческую руку, так же и здесь... Были маленькие речушки, которые где начинались, там и кончались, были огромные бурные реки, с большим количеством порогов, подводными камнями, водопадами, где сверху ниспадали фантастические потоки воды
Все это ни в какое сравнение не шло с нашей старой, умирающей планетой. Старушка была вся покрыта пустынями, трещины испещрили ее изможденное высохшее «лицо». Сухой колкий ветер при ходьбе бросал навстречу тучи песка и мусора, стоило только высунуться за пределы жизнеобеспечивающего щита.
Помню, я часто сидела у окна в своей маленькой запыленной комнатке с тускло – серо- зелеными обоями. По углам у потолка обои были сморщенными и отклеивались. Всюду были грязь и запустение. Воздух в доме был пропитан запахами тяжелой неизлечимой болезни и смерти. Умирал отец, лекарств, чтобы помочь ему не было, никакой медицины, никаких возможностей к существованию, планета доживала последние дни, люди ждали неизбежного и завидовали тем, кто уходил раньше. А я смотрела в окно и ждала чуда.
Как говорится, все приходит вовремя к тому, кто умеет ждать. Чудо все таки пришло в виде небольшого шаттла, пилот которого не побоялся спуститься на умирающую, возможно радиоактивно зараженную планетку.
Мы с мамой оказались на борту. С нами было немного человек, всех мы знали. Большинство были уже не в состоянии срываться с места, слишком их душа была пропитана ожиданием конца. Собирались мы в спешке.
Мама вывела меня за дверь, подошла к пилоту и о чем-то тихо заговорила с ним, время от времени кивая то в сторону меня, то в сторону нашего дома. Пилот – он был очень красивым – в серебристом костюме, высокий, он держал свой шлем в руке, под мышкой, у него были белокурые волосы, блестящие даже в тусклом свете нашего солнца. Вот мама снова бросила на меня взгляд, и пилот тоже посмотрел на меня. Его глаза – серо-зеленые, пронзительные, совсем не похожие на цвет обоев в моей комнате взглянули на меня. Мне показалось, что в них отразилась грусть и какое-то молчаливое сочувствие. Я ничего не понимала. Они выглядели так, будто задумали приготовить мне какой-то сюрприз, вот только, видимо, какой-то грустный сюрприз.
Я собрала все свои маленькие талисманчики – это маленькая коровка Mouw, мне ее подарил отец. Он рассказывал, что это был символ их футбольной команды. Корова была смешной – почему то фиолетовой с белыми пятнами. На шее ее болтался колокольчик, рожки были небольшие и золотистые. Правда ей было уже много лет, игрушка истерлась, в некоторых местах она была зашита белыми и желтыми нитками. Один глаз у нее заменяла пуговица. Но она все так же задорно и зазывно улыбалась, а красный язык в уголке рта придавал ее мордашке нахальное выражение.
Мама неслышно скользнула в дом, а пилот подошел ко мне и присел передо мной на карточки. Я сосредоточенно посмотрела на него.
-Как тебя зовут, кроха? - улыбаясь, спросил он. Зубы у него были белые и ровные. Казалось, что они были искусственные. А кожа была настолько гладкой и ровной, что на фоне местного пейзажа это выглядело вызывающе.
-Сара, - ответила я, испуганно сжимая в руках Mouw.
-А я Серж, - сказал человек из космоса, потом он перевел взгляд на фиолетово – белого зверька и улыбнулся, - это твой? Какой забавный. Кто это?
Я еще сильнее сжала свой талисман, не давая протянутой руке незнакомца коснуться моей реликвии.
-Папа сказал, что это животное называется корова, - произнесла я тихо, опустив глаза в пол, и все еще игнорируя протянутую руку, - это мой талисман. Его зовут Mouw. Папа подарил мне его, сказал, что….папа…
Я резко обернулась к дому.
-ПАПА!!!
До меня донесся какой-то приглушенный звук, похожий на сухой щелчок. В мгновение ока я оказалась в железных тисках серебряных рук.
-Тише, тише, маленькая, успокойся, - шептал этот чужой человек.
Я давилась слезами, сидя у иллюминатора. Шаттл взлетал. Мама сидела рядом в грустном молчании и держала меня за руку. Я смотрела в окно. Желтая растрескавшаяся земля сухим пергаментом обернула ядро планеты. Трещины ужасающими шрамами змеились через каждые четыреста – пятьсот метров, в некоторых местах виднелись черные провалы, и, казалось, на дне их бушевало яростное пламя, которое в скором времени поглотит планету, и тогда расцветет огненный цветок. По поверью – огненный цветок – это последнее, что видят жители обреченной планеты, самое прекрасное, что вообще можно увидеть в жизни…убийственно прекрасное. Сверху планета выглядела, как оскаленное лицо самой смерти. Я отвернулась от прозрачной поверхности и уткнулась маме в грудь.
Мы вытянули выигрышный билет – судьба подарила нам право на жизнь.

Забавно - ты выложила кусок, а вобщем-то самая настоящая брэдберивская концовка получилась : D

Здорово! Ждём продолжения (: !

Mouw – это мой самый главный жизненный талисман, ведь это единственное, что осталось у меня от папы.
Еще парочка талисманов у меня осталась со старой планеты – это небольшой рубиновый камешек. Я нашла его однажды, в одну из немногочисленных прогулок по сухим пыльным пустыням. Не знаю, как он там оказался и что это вообще за камень, я его никому не показывала. Но он стал для меня реликвией. Я подумала, что это застывшая кровавая слезинка какого-нибудь удивительного существа, последнего на планете, например последнего Дракона, который умирал в одиночестве, последний из своего рода. В своей последний вздох из его глаза скатилась слезинка и он умер, а тело его перенеслось на небо.
Я всегда любила придумывать истории, и жила в них. Наверное поэтому мне было так тяжеловато со сверстниками. Они предпочитали жить в реальности – бегать, прыгать, а я не очень любила шумные физические игры. Как то я пыталась рассказать им свои история и вымышленные приключения, но они подняли меня на смех, а я обиделась, расплакалась и убежала домой, где Серж долго объяснял мне, что бывают люди не такие как все, и я отношусь к их числу. Это не значит, что со мной что-то не в порядке, наоборот. Просто я особенная. Потом он поцеловал меня в лоб и сказал, что если что – сразу обращаться к нему.
Видимо, Серж что-то предпринял, потому что дворовые ребятишки перестали ко мне цепляться, и оставили меня в покое наедине с моими фантазиями и странными, непонятными им играми. Скоро за мной закрепилось прозвище «странной одиночки» и про меня совсем забыли.
Серж жил с моей мамой, и был влиятельным человеком в нашем городе. Городе, так уж – городке. Наш городок поселился в низине и был совсем небольшим – всего три улицы, да главная площадь, все друг друга хорошо знали.
Это была какая-то новая, совсем недавно открытая планета с пригодными для проживания условиями. Тут было вдоволь кислорода и пресной воды. Девственно – чистые леса кишели дичью и растениями. В недрах гор скрывались полезные ископаемые. В общем, это был рай. Немногим было разрешено поселиться здесь. Люди сделали из этой планеты что-то типа заповедника. Серж был хорошим специалистом, одним из известнейших пилотов, первоклассным специалистом. Но он ушел, когда встретил маму. За его выслугу ему разрешили поселиться в заповеднике с семьей. Семья – это мы с мамой. Мама очень счастлива теперь, я очень рада за нее. Видеть ее искреннюю светящуюся улыбку, цветущий вид. Она словно заново родилась, когда мы сюда переехали. Ушла эта постоянная скорбь из глаз, кожа на лице разгладилась, ушла пергаментная нездоровая желтизна, она стала носить красивые открытые наряды. Серж ни в чем ей не отказывал, он очень ее любил, а мама любила его. Пилот (когда сердилась, я называла его именно так), тоже был хорошим. Он всегда покупал мне подарки, даже баловал, поощрял мои фантазии, частенько подолгу беседовал со мной, рассказывая мне всякие космические байки и выясняя мои планы на будущее. Всегда интересовался, как мои дела в школе, и когда я не справлялась, помогал с домашними заданиями. Он говорил, что учиться необходимо, чтобы всегда в жизни преуспеть. Ученье – свет, неученье – тьма и все остальное. Потом он целовал меня на ночь, гасил свет и уходил, от него всегда приятно пахло ментолом. Иногда он приходил домой довольно поздно вечером. Его серо-зеленые глаза блестели, а мама в такие дни шутливо вставала в грозно-обиженную позу и пыталась вытолкнуть его за дверь, чтобы он спал на открытом воздухе, потому что Серж, как она выражалась «был пьян как свинья!». Тот в такой же шутливой манере отмахивался руками, мягко но настойчиво просачивался в комнату, купируя все мамины попытки выдворить его за дверь (хотя маме то на самом деле не очень то хотелось выгонять его). Мама одаривалась каким-нибудь восхитительным подарком, а потом его взгляд фокусировался на мне и он кричал:
-Аааа!! Наша малышка Сара, иди-ка сюда, что я тебе дам!
Я подбегала к нему радостно, но все равно немного настороженно и тоже получала какую-то занятную вещицу, типа новой книжки или игрушки, один раз это был фотоаппарат. И я тут же увлеклась фотографией  и делала кучу снимков. Серж даже организовал мою первую выставку.
Серж – он очень хороший. Но все-таки он не был папой. И надо воздать должное его уму, он никогда и не пытался занять это место в моем сердце. Не пытался вытеснить из моей памяти картину маленькой узкой комнаты с наглухо зашторенными окнами, в которых был спертый воздух, где пахло потом, тленом и немного..луком почему-то. В темноте болезненно блестели карие глаза моего отца, и еле слышный сухой шепот доносился до меня:
-Сара, малышка моя.
Его рука поднималась ко мне, кожа на его руке была сухой как наждак. А руки были очень очень горячими всегда. Он дотрагивался до моих волос, и рука бессильно падала вновь на покрывавшую его рванину. Он разражался жутким кашлем, из горла его начинала идти кровь, и мама поспешно выводила меня. В один из таких «визитов» он и подарил мне Mouw. Хриплым прерывающимся шепотом он поведал мне историю коровы, а потом снова свалился в пучину бессвязного бреда…
Однажды ко мне в комнату зашел Серж с хитрой улыбкой на лице. Он знал о моей маленькой слабости к талисманам. Его руки были за спиной. Я оторвалась от чтения книжки и с любопытством взглянула на него.
-Сара, у меня для тебя сюрприз.
Я выжидающе смотрела на него, не произнося ни слова. Я вообще была довольно немногословным ребенком. Поначалу Сержа это ставило в тупик, он пытался выуживать из меня длинные связные истории. Но я всегда обходилась несколькими предложениями, чаще вообще несколькими словами. Он боролся как мог, а потом привык.
Мамин муж вынул правую руку из-за спины, на ладони у него лежал…настоящий коготь. В мгновение ока я соскочила с кровати и уставилась широко раскрытыми глазами на сокровище. Потом я перевела ошеломленный взгляд на Сержа, он улыбнулся и слегка кивнул. Я протянула руку и осторожно, двумя пальчиками взяла коготь с мужской ладони. Он был коричневато – бежевым, очень острым. В основании у него был небольшой скол. Он был шершавым на ощупь. А еще он был на веревочке, чего я не заметила сразу, кто-то искусно приделал к когтю веревочку темно – бордового цвета. Я в немом восхищении уставилась на Сержа, и сделала то, что никогда не делала – обняла его и поцеловала в щеку. А потом повернулась к прикроватной тумбочке, на которой стоял Mouw и наделала коготь ему на шею. С минуту полюбовавшись появившимся на шее у моего любимого зверька украшением, я снова повернулась к отчиму и вопросительно посмотрела на него.
Серж, улыбаясь, сел ко мне на кровать и начал рассказ. А я все с тем же вопрошающе-горящим взором забралась в мягкое уютное кресло, притянув ноги к подбородку.
-В один из моих вылетов, когда я уже был пилотом небольшого космического корабля, мы с напарником приземлились на одной планете. Стандартная операция – оценить картину сверху, определить – возможно ли снижение для проверки дальнейших показателей. В общем, не будут утруждать тебя деталями, мы с Уэллом, Уэллом звали моего напарника, приземлились на этой планете. Она выглядела совершенно…- Серж замялся, подбирая слово, - добродушной. Никаких следов агрессивной активности. А я в то время был еще вдохновенным юнцом, считал, что мне море по колено. Это такой возраст, когда ты полон надежд совершить какое-то открытие, которое перевернет мир, поставит на уши науку. Желание открыть новый вид флоры, а лучше фауны, сразить какого-то дикого огромного инопланетного зверя, быть в заголовках всех межпланетных газет. И не задумываешься, что такие вещи удаются единицам, а все остальные занимаются довольно рутинной работой. В общем, мы были молоды и полны оптимизма. Хотя Уэлл, он был немного трусоват, носил очки, когда мы приземлились, он остался у корабля, разложил приборчики, стал настраивать, конспектировать. Ну, а я пошел на «личное» изучение. И, естественно, не заметил, как углубился в неизведанные заросли. Деревья на этой планете были похожи на….- Серж прищелкнул пальцами, стараясь подобрать нежное определение – Сара, ты знаешь, как выглядит земной бамбук?
Я кивнула, не сводя глаз с отчима, некоторое время назад я всерьез увлекалась биологией и зоологией. Изучала все то, что касалось прародительницы всех – планеты Земля.
-Так вот, это были заросли самого настоящего земного бамбука. Длинные, толстоватые зеленые трубки. Единственная несуразность – некоторые достигали пятидесяти метров в высоту. В общем я отошел довольно таки далеко от нашего с Уэллом корабля. Нутром я чувствовал, что вокруг меня кишит жизнь, но ни один зверь не показывался мне на глаза, увы. Я с горящими глазами прочесывал чащу, мечтая наткнуться накаких-либо планетарных зайце-белок. Но повезло мне более крупно. Повезло, конечно же в переносном смысле. А как может быть иначе? Я набрел прямо на берлогу неизвестного крупного зверя – очень голодного и злого. До сих пор благодарю Бога за то, что я догадался взять с собой парализатор, если бы не он…
Тут отчим прервался и закатал штанину на правой ноге и продемонстрировал мне старый, уже давно заятнувшийся шрам. Я уже видела этот след, когда мы вместе купались на озере, но Серж никогда не рассказывал мне откуда он. Я перевела взгляд с отметины на лицо пилота.
-Схватка была недолгой, Сара. Все, что мне осталось – это вот эти царапины и вот этот коготок. Я лично оторвал коготь от трупа Горвунда. Можешь посмотреть по планетарной сети – что это за звери и как они выглядят. Теперь их не осталось вовсе. Мы улетели с той планеты. Пришедшие после нас истребили этот вид полностью…
Тут он тяжело вздохнул, потом поднялся с кровати, осторожно поцеловал меня в лоб.
-Я прекрасно знаю, как ты любишь необычные вещи с занятными историями. Я мало, что могу подарить тебе, но мне бы хотелось, чтобы в твоей коллекции был талисман и от меня, - мужчина широко улыбнулся.
-Спасибо, Серж, - ответила я мужу своей матери, - эта вещь…этот коготь. Он теперь будет как Mouw….
Серж кивнул, еще раз улыбнулся и вышел из комнаты, тихо притворив за собой дверь. Я взяла коготь в руки, поднесла к глазам, внимательно разглядывая новую реликвию, осторожно погладила пальцами шершавые края.
-Как Mouw – тихо прошептала я, - почти….
Потом я перевела взгляд на закрытую дверь и не повышая голоса произнесла:
-И ты, Серж, мне теперь как отец…..почти…

[продолжение следует]

дальше.....

Я лежала на кровати и читала учебник старой биологии. Под рукой у меня лежала Mouw, пальцами другой руки я привычно поглаживала скол когтя горвунда, висевший у меня на груди. Завтра должен был быть зачет. Наш преподаватель – Ариадна благоволила ко мне, видя мой искренний интерес к биологии. Я действительно была всерьез увлечена этим. Дни и ночи напролет я изучала древние формы жизни, существовавшие еще на Земле.
Дикие животные – зайцы, белки, лоси, олени, домашний скот – коровы, собаки, кошки. Дл нас, потомков остались только картинки. Я знала, что без проблем сдам зачет, я была готова к нему еще месяц назад, сейчас просто находилась в поисках новой информации. Впрочем, поиски новой информации – было моим постоянным времяпрепровождением. Больше биологии я любила только планетологию, точнее метеопланетологию. Это раздел науки, сформировавшийся не так давно. В сущности он представлял из себя обычную метеорологию, только по всем планетам. Это наука о строении и свойствах атмосферы какой либо планеты и совершающихся в ней физических процессах. Формы жизни всех планет, разновидности всех растений и природных явлений, будь то снег, дождь, сход лавины (которые часто бывали на планете Кристалл – 54, сплошь покрытой снегом и льдом) – все это уже несколько лет увлекало меня. Причем увлекало сильно, я всерьез вознамерилась стать метеопланетологом. Было бы чудесно, если в будущем у меня появится возможность пробиться на какой-либо корабль, который будет отправлен для освоения новых зон космоса. Учитывая обширные связи Сержа, я оценивала свои возможности как максимально высокие, проще говоря, у меня был сильный блат. Но даже больше изучения новых явлений природы я, естественно, как любой специалист выбранной мною области хотела лицезреть Огненный Цветок. Flammeus flos – самое непостижимое явление, которое до сих пор не было изучено. По имеющимся скудным данным, огненный цветок расцветает в небе обреченной планеты, и это последнее, что видят ее жители. Снаружи из космоса умирающая планета просто затягивается сплошной серой пленкой, внутри которой сгорает атмосфера, леса, поля, озера, флора, фауна…всё. Сколько ученых оставались на погибающих планетах до последних минут. С ними до самых последних минут поддерживалась прямая видео связь, однако спустя пару секунда после начала конца появлялась коварная серая пленка, которая блокировала любые сигналы, звуки и движения. Можно было сесть на поверхность этой надежной защиты, и с кораблем ничего бы не случилось, хотя внутри царил настоящий ад. Это явление, названное впоследствии canus velum, что в переводе означало просто «серое покрывало», служило настоящим щитом, не впускающим ничего внутрь и не пропускающим ничего изнутри. После полного уничтожения планеты, то есть взрыва, защитная серая сфера истончалась сама собой и бесследно исчезала в недрах космоса. Под ней, естественно, оказывалась пустота, планеты, скрывающейся под ней до этого, больше не существовало.
-Сара! – раздался снизу голос матери.
-Что? – недовольно откликнулась я.
-К тебе пришел Алекс.
Я раздраженно дернула ногой, сморщилась, но потом все же захлопнула учебник и бегом направилась вниз. Во мне каждодневно боролись любовь к науке и любовь к моему молодому человеку – Александру. Алексу, как он сам предпочитал себя называть. Периодически, то я не могла ради него оторваться от книг, то не могла ради книг оторваться от него. Я легко сбежала по ступенькам вниз, пронеслась мимо матери, подбежала к бойфрэнду и мимолетно чмокнула его в щеку. Двадцать лет – беззаботное время. Вроде бы ты уже почти взрослый человек, но тем не менее с еще ощутимыми замашками подростка. А кто-то, как я, все еще продолжает воспринимать мир через розовые очки.
Долгое время я существовала в каком-то своем обособленном мирке, вокруг меня бурлила жизнь, люди сходились друг с другом, расходились, ссорились, мирились. Я была как то далека от всего этого. Когда внезапно я поняла, что многие окружающие молодые люди оказывают мне знаки внимания, я была слегка обескуражена. Я решительно не знала, что с этим делать. Я, конечно, знала, что люди сближаются, женятся, рожают детей..все физиологический процессы взаимоотношений между двумя взрослыми людьми мама объяснила мне еще лет в двенадцать. Я послушала вольную интерпретацию истории пестиков и тычинок и благополучно забыла об этом. Так что в двадцать лет, все мои знакомые вовсю обсуждали бурную интимную жизнь, фирмы презервативов, возможности залетов, успевали уже разбежаться с пятью – семью парнями, кто то даже родить или сделать аборт. Я же в своем мире науки совершенно не интересовалась всем этим и в вопросах любви, отношений и интимной жизни была наивно инфантильной. Все считали меня этаким одуванчиком, пушистым и невинным. Прочие девушки курили тонкие дорогие сигареты, хрипло разговаривали, подводили глаза черными карандашами, красили бесконечно длинные ногти в яркие цвета, носили короткие стрижки, знали в чем отличие одного сорта виски от другого и не носили нижнего белья. Я же укладывала свои длинные каштановые волосы в хитрые прически, не могла избавиться от дурной детской привычки грызть ногти, носила под мышкой учебник метеопланетологии и смотрела на мир широко распахнутыми карими глазами.
[продолжение следует]

Это, мягко говоря, задевает. Я думал, что сегодня нормально засну, но прочитал ещё кое-что из начала темы. Тяжёлые вещи.

[Добавлено спустя 2 мин.]

ой. я же выкладывала продолжение...куда оно делось? =(((

Алекс возник в моей жизни внезапно. В один день он также со своей семьей переселился в наш Заповедник (я называла нашу планету так). Он был высоким, светловолосым. Волосы его доходили до мочки уха, притом в одном ухе он носил сережку. Фигура его представляла собой перевернутый треугольник. Когда он на уроках физической подготовки снимал с себя майку и широко улыбался, все девушки вокруг дружно падали в обморок. Но у меня со спортом было плоховато, поэтому мне некогда было смотреть по сторонам, я усиленно занималась, стараясь поддерживать хоть какую то форму. Вообще я не сразу заметила его появление, все таки я была весьма рассеянной, он буквально ворвался в мою жизнь.
Однажды перед лекцией, я привычно читала очередной учебник, но вдруг кто-то весьма нахально выхватил у меня из рук книгу. В ярости я подняла глаза и увидела его. Нет, это не было Его с большой буквы, не было никакой взаимной любви и прочего. Как я уже говорила, у меня с любовью вообще отношения сложные.
-Что это ты читаешь? Профессор Н.И. Сонин, ха, это же прошлый век, - произнес он тогда низким бархатистым голосом.
-А я люблю материалы прошлого века, - тихо со злостью прошипела я в ответ.
-Эй, Алекс, не трогай ее, это же будущее светило науки, - ребята в аудитории подняли дикий гогот.
Новичок внимательно осмотрел меня, отметив недобрый взгляд из под бровей, крепко стиснутые кулаки и закушенную губу. Потом медленно кивнул и протянул обратно учебник.
-Прости, я не хотел тебя обидеть, меня зовут Алекс.
-Очень приятно, - буркнула я в ответ, - Сара.
-Увлекаешься наукой? – он схватил стул, развернул его спинкой вперед, и перекинув ногу уселся сверху, слегка покачиваясь вперед назад.
-Увлекаюсь, - продолжать диалог мне решительно не хотелось, меня устраивало мое положение отщепенки, и ничего менять я не хотела.
Минут пять мы молчали. Внезапно он резко наклонился ко мне, взял меня рукой за подбородок, приподнял и посмотрел в глаза. Его глаза оказались темно-коричневыми, шоколадными, почти как у меня, но мои были светлее.
-У тебя красивые глаза, Сара.
Я не ожидала такого натиска и слегка растерялась. Краем уха я отметила стремительный шепот, пронесшийся по кабинету. Алекс отстранился также резко.
-А я музыкант, Сара. Гитарист. Я напишу про тебя песню, хочешь?
-Нет, не хочу, - спокойно ответила я и улыбнулась.
По классу пронесся стон, кто-то, кажется, снова свалился в обморок.
-А я все равно напишу, Сара. Не прощаюсь.
Алекс встал, схватил с соседнего стула свою куртку и стремительно вышел из помещения, я же, как ни в чем не бывало вернулась к чтению.

Я с улыбкой вспомнила историю нашего знакомства. Естественно, своим поступком он скорее разозлил меня, чем привлек внимание. Однако, надо признать, что он был довольно настойчив. Песню Алекс всё-таки написал, причём всего за одну ночь. Окружающие диву давались, не понимая, что такой парень как Алекс нашел в такой девушке как я. Его многочисленные поклонницы прожигали меня ненавистными взглядами, потом начали отращивать свои волосы и краситься в темно-русый цвет. Многие стали появляться в обществе с учебниками под мышкой, а когда Саша проходил мимо, спешно раскрывали их на какой попало странице, и делали вид, что они увлечены чтением. Нередко в руках какой-либо особо ретивой девицы пособие оказывалось повернутым вверх ногами, видимо девушки изобретали новый способ чтения. В общем, так неожиданно я оказалась в центре внимания молодежной общественности и чуть ли не законодательницей мод.
- О чем ты думаешь? – Саша вклинился в неспешный ход моих мыслей. Мы с ним лежали на поляне. Он наигрывал на гитаре какую-то мелодию. Его голова покоилась у меня на коленях. Пару минут назад его глаза были закрыты, теперь же взгляд был устремлен на меня. Его глаза всегда ассоциировались у меня с расплавленным шоколадом. Нечто такое до ужаса приятное, тягучее и сладкое.
- Да ни о чем, милый. Вспоминала первый день нашего знакомства.
Его губы тронула лёгкая улыбка.
-Да, это было забавно. Весьма забавно. Ты знаешь, ко мне, кажется, подошел каждый и сообщил, что Сара – провальный вариант.
Я слегка потянулась и улыбнулась. Как ни уверял Александр меня в своей любви, я все равно постоянно сомневалась. Ведь за ним бегали куда более красивые девушки – со своими этими длинными ногтями и яркими розовыми губками. А он выбрал меня. Почему?..
Видимо, Саша почувствовал мое напряжение. Он убрал инструмент в сторону, поднялся, сел рядом со мной на корточки и тихо произнес, глядя в глаза:
-Сара, я люблю тебя. Только тебя и никого другого. Мне плевать на все остальное. Я абсолютно уверен в своей любви. А все эти девочки – это смешные игрушечные барби. Они мне не нужны. Ни для чего не нужны. Ты моя жизнь, Сара.

Добавлено спустя 2 мин.

Сашей его называла только я. Для всех остальных он был Алексом. Крутым парнем, музыкантом от Бога, с вечно ехидной усмешкой на губах. В каких-то местах агрессивным, где-то грубоватым, а порой даже жестоким. Я не раз видела, как та или иная девушка уходила после разговора с ним в слезах. А Алекс как ни в чем не бывало подходил ко мне, гладил по голове и шептал на ухо: «Дурочки, они все такие дурочки..».
Алекс был гнусноватым, нахальным, жутко самодовольным типом, и меня от него порой подташнивало.
Но со мной…со мной был мой Саша. Это был простой парень, чуть романтичный. Он любил зеленую траву и запах ветра. На его губах играла добродушная улыбка. Он был мягким и терпеливым. Мой Саша был солнышком, в лучах которого я грелась. А Алекс был холодным и колючим. Тем не менее, я сознавала, что и то и другое является одним и тем же человеком. Я не раз пыталась узнать у него – для чего ему такая маска. . На что он усмехался и отвечал (как мне казалось, с горечью): «Так надо, Сара. Поверь, так легче. Мир, он гораздо злее, но я смогу тебя защитить, поэтому живи, малышка, и ни о чем не грусти. Твой Саша рядом с тобой.» И я верила его, я любила его таким, какой он есть. Обе его стороны, хотя Алекса любить было трудно, Алекс был бабником и любил мучить девушек, даря им легкий флирт, а потом бросая в одиночестве ни с чем. Но в конце концов и Алекса я полюбила. Ведь, если любишь – люби полностью. Я любила его, и я верила ему…
[продолжение будет]

[Хис]

Хис, пост убрала я, т.к. содержание некоторых частей рассказа нарушало правила раздела. Если они появятся в том же виде, уберу снова.

[о]

... содержание некоторых частей рассказа нарушало правила раздела.

      А в чём нарушения? Я случайно успел прочитать его до удаления Оно, правда, то ли автобиографично, то ли эта автобиографичность смоделирована, но мне понравилось и содержание, и стилистика. А если смоделировано, то здорово!

[Ex tenebris]

Ex tenebris,
автобиографичность смоделирована.
спасибо.
продолжение выложить не могу, к сожалению, по причинам того, что они признаны нарушающими правила форума.

[Re: Фильмы, которые хотелось бы]