Orixenus
Автор
Дракон
Модератор
Дракон-без-стихии
Сообщений: 2 111
 Offline
|
Всем доброго времени суток.
Вот, позвольте представить вам свой рассказ. История "За каплю драконьей крови..." происходит в том же мире, что и "Тень Тьмы", но логически с ней почти не связана, сюжетом - тем более. Так что знание "Тени Тьмы" не требуется.
За каплю драконьей крови…
Алтарь стоял в глубине зала. Свет из витражных окон почти не касался его черной поверхности. Никому не известно было, кто создал этот древний артефакт. Никто не знал, какой силой наделял он наследников престола, что давало им право царствовать в этом небольшом и не ахти каком могущественном государстве.
Зато все наследники чтили традицию, которая по древности вполне могла считаться ровесницей алтарного камня. И по этой традиции тот, кто претендовал на трон, должен был подтвердить свое право, пролив на камень кровь дракона. Не так важно количество крови – что капля, что фляга – все равно. Но найти для этой цели дракона…
Саламандра тряхнула головой, прогоняя посторонние мысли. Слишком долго она относилась к легенде как к сказке, пора признавать ее реальностью, как бы больно это ни было. Она шагнула вглубь зала, постояла немного, привыкая к темноте, затем опустилась на колени перед алтарем.
Камень оказался теплым и приятным на ощупь. Пальцы Саламандры заскользили по резной поверхности, проваливаясь в глубокие отверстия, повторяя очертания древних символов и знаков. Губы девушки дрогнули в улыбке – сколько же поколений монархов повторяли один и тот же ритуал, прежде чем было раскрыто значение этих высеченных в камне слов. Заезжий маг с удивлением осмотрел местную достопримечательность и написал перевод – пусть неполный, с множественными пробелами, но все же хоть немного раскрывающий суть ритуала: «Лишь тот, кто сможет… драконьей крови… взять на себя… правления людьми… достоин этого права, ибо…». Что «ибо», понять маг не смог, да никто и не требовал от него точности. И перевод веса уже не имел, потому что каждый правитель и так знал, что должно ему сделать.
Но впервые за несколько веков этот подвиг предстояло совершить женщине…
У правителя Корра детей было трое. Как и все представители династии, наследники Корра владели магией, но никогда ни у кого из их предков этот дар не был так ярко выражен, как у младшей наследницы, Саламандры. Но сей факт не интересовал совет старейшин, да и всерьез молодую княжну не воспринимали – ведь власть должна была достаться кому-то из старших ее братьев. Да и где это видано, чтобы целой страной руководила женщина? При любом раскладе Саламандра не претендовала на трон. Но…
Оба наследника сгинули. Сначала один, а затем и другой не вернулись из тяжелого похода, цель которого была – кровь дракона. Отряды, посланные на поиски, вернулись ни с чем – следы обоих юношей терялись в ледяных пустынях, где, как рассказывали странники, не раз видели драконов. Но еще задолго до возвращения этих отрядов Корр знал, что никого они не найдут.
А дальше все понеслось очень быстро. Корр, и без того после гибели жены пребывающий в удрученном состоянии, слег совсем. Впрочем, робкое предложение совета старейшин о женитьбе и возможном новом наследнике мужского пола не просто подняло его на ноги – оно привело правителя в такую ярость, что иных старейшин, когда Корр наконец их простил, пришлось с ищейками отыскивать по подвалам на окраинах страны.
Может быть, поэтому старейшины и не пытались возмущаться, когда Корр назвал законной наследницей Саламандру.
Она не стремилась к власти. Никогда. Но тихоней, робкой и послушной девушкой на выданье ее никто бы не назвал. Саламандру боялись – наследница, лишь только в десять лет ей предоставили право выбора одежды, предпочла всем другим костюмам мужское платье. Вместо уроков вышивания она ездила верхом, вместо пения – стреляла из лука. Меч княжна так и не освоила толком, но утереть нос юношам из местной знати могла легко. Наверное, именно потому к ней не рисковали свататься…
И все же она не была готова. Правительница? Да кто такое сказал? Нет, бывали женщины-правители в других странах, кто ж с этим спорит, но не в ее стране. Ну какая женщина способна убить дракона? Но если такая и существовала в их государстве, то это, несомненно (и к счастью, как думали пришибленные старейшины), была Саламандра. Хотя бы потому, что не падала в обморок при виде крови и знала, как выглядит оружие.
Саламандра фыркнула, поднялась с колен. Только не расплакаться. Вот еще! Она резко шагнула назад, и тут же ее взгляд упал на стоящее за алтарем зеркало. Саламандра нахмурилась – а что, разве здесь было зеркало? Да кто ж его знает, может, и было. Она посмотрела на свое отражение, и вместо слез на лицо наползла ироничная улыбка. Ну-ну, вот такая она, наследница. Помнится, еще на заре ее жизни старейшины что-то лепетали по поводу того, что она на Корра не очень похожа. Явный упрек в сторону жены правителя – странной женщины, которую тот из похода за кровью дракона привез… Набранные через неделю после этого новые старейшины уже ни на что не намекали и вопрос больше никогда не поднимали. Хотя отличия были налицо: у высокого голубоглазого правителя с волосами цвета инея дочь уродилась мелкая, огненно-рыжая, черноокая. В ней словно бы сидело пламя, что выделяло ее на фоне спокойных, как вода в проруби, братьев и отца. Хотя кому, как не ей, знать, что таилось за их спокойствием. Да все то же пламя, которое заставляло чопорных старейшин разбегаться и прятаться, как тараканы, по подвалам и чердакам, случайно разгневав правителя Корра. И хищный взгляд у них общий с нею. И вообще сейчас она выглядит устрашающе – падающий из-за спины свет делает волосы похожими на огонь, глаза на бледном лице кажутся черными провалами, специально по ней сделанные доспехи закрывают все, что можно назвать женственным. О да, такая не просто рискнет охотиться на дракона, она его под землей найдет и за хвост вытащит.
Саламандра скорчила отражению мину и вышла прочь.
Он никогда не думал, что небо может быть таким красивым. Казалось, все краски зеленого и фиолетового сплели паутину вокруг трех лун, и свет их просачивался тонкими нитями. Неужели, чтобы познать красоту мира, нужно умереть?
Он отнял пальцы от раны в боку, поднял ладонь к глазам. Обидно, даже сейчас, в полушаге от смерти, он не может увидеть собственной крови – она прозрачна, как вода.
Наверное, пора. Берс зажмурился и сосредоточился на прошлом. Не так уж и много мог он вспомнить – все то, что было до превращения в берса, исчезло, будто его стерли, а остальное было однообразно: бои, тренировки, походы… и боль от ран. И Хозяин – маг, наложивший заклятие. Его холодные глаза он будет помнить до последней секунды. Это ведь он, Хозяин, должен был лежать здесь в темноте, раненый смертельно. Но маги прикрываются своими воинами, а те гибнут. Закон жизни…
… Он проснулся от боли. В боку пульсировала странная сладкая боль, знакомая до невозможности – так его лечил Хозяин, когда снисходил до магического исцеления своих бойцов. Он был не самый плохой Хозяин, он даже относился к ним как к людям… Иногда.
Берс разлепил глаза. На закрытое шлемом лицо падала тень, и человек над ним казался черным силуэтом. Лишь рыжие волосы в отсветах лун становились огненным ореолом. Маг, разумеется, но врожденная ненависть берсов к магам утихла – кто бы он ни был, но, судя по утихающей боли, от верной смерти он его спас.
Потом берса окутало тепло, и лунный свет померк.
- Эй! Очнись! Ты живой?
Берс прищурился, прикрыл ладонью лоб, чтобы в забрало не бил свет.
- Доброе утро, - весело пожелал его спаситель. Вопреки ожиданиям берса, маг оказался вовсе не солидным древним колдуном. Даже наоборот, боец поклясться мог, что борода у юноши вырастет еще не в этом году.
- Доброе? Ну да, наверное. Не думал я, что встречу это утро.
- Кто тебя так? И вообще, тут следов полно вокруг. Тебя что, бросили кровью истекать? – и маг коснулся тряпки, которой ночью пытался остановить кровь. Брови у юноши поползли вверх – даже в неярких рассветных лучах видно было, что на тряпке не нет ни одного красного пятнышка. - Это как? Ведь я же помню, она мокрая была насквозь!
- Я – берс. Приятно познакомиться.
- Кто? – наивно переспросил маг.
- Ау! – боец постучал металлическими пальцами перчатки по шлему. - Ты чего, про берсов не слышал? Да быть такого не может. Нами всех пугают – от детей до императоров. Потому что мы страшные.
- А я не боюсь, - не слишком уверенно произнес маг. - И чем это вы страшные такие?
И протянул узкие белые ладони к шлему бойца. Тот не стал сопротивляться – лучше пусть сразу поймет, с кем имеет дело. Поэтому, когда, сняв шлем, маг побелел как первый снег, удивляться берсу не пришлось. Он прекрасно знал, что именно юноша видит перед собой – не монстра или зомби. И не человека тоже. В округленных до предела черных глазах мага все отражалось как в зеркале, а именно – пожухлая трава, что пробивалась из земли за затылком берса. И больше ничего…
- Ты… ты что… - маг ошарашено вытянул руку вперед и тут же испуганно отдернул: пальцы вместо пустоты нащупали мягкую челку, спадающую на горячий лоб. - Или кто?
- Невидимка, - кисло пояснил берс. - И кровь у меня невидимая. А если б ты меня днем нашел, то и раны бы не увидел, ее можно только через прикосновение найти. Наша кровь обретает цвет только после нашей смерти.
- Не человек, - вздохнул парень. - Ясно.
- Да человек… был когда-то. Пока к Хозяину не попал. А дальше все просто – хитрое заклинание, и наутро у тебя новая жизнь. В плюсе – доспехи и меч, в минусе – невидимость и… неволя. Такая, что даже рабам позавидуешь. У них хоть выбор есть – рабство или смерть, - берс посмотрел на мага, но прочел на его лице лишь непонимание. - Видишь ли, заклятие берса вынуждает нас выполнять приказы Хозяина. А суть их зависит лишь от его фантазии. Прикажет убивать – выполнишь, даже если душа против. Прикажет умереть – кинжал из ножен и себе же в сердце. Самоубийства и покушения на Хозяина исключаются тем же заклятием, и нарушить его нельзя. Кажется, что твоим телом управляешь не ты, а кто-то чужой.
- С ума сойти можно, - поежился маг.
- Многие и сходят. Меняются, мы их называем «сломанными». Они перестают жалеть кого-либо, убивают легко и непринужденно, ничего не боятся.
- Идеальные воины, - юноша кивнул, хотя лицо вновь побледнело.
- Куклы бездушные, - прошипел берс. - Нас, берсов, не принято делить на добрых и злых. Мы бываем плохие и не плохие, но никак не хорошие. Вот «сломанные» - они плохие.
- А ты?
- Сложно сказать. Я за жизнь свою много людей убил. Защищаясь или нападая по приказу, которого не в силах нарушить – дело не в этом. Был бы плохим, тебя бы прикончил.
Маг отшатнулся и потянулся за кинжалом. Берс рассмеялся, закашлялся – в боку закололо. Но, не обращая внимания на боль, он приподнялся на руках… и вскочил на ноги, словно ни раны, ни тяжелых доспехов не было и в помине. Отточенным жестом привел в действие заклинание, и в руке возник меч – сияющий, как новый, рассекающий все и вся, знаменитый меч берса, который был частью его сущности.
В глазах мага засветился страх – он уже, похоже, прощался с жизнью. Неважный воин, отметил берс про себя. Реакция неправильная, так ведь и убить могут, пока он глазами хлопает. К тому же несообразительный – ему бы магией ударить, от берса только расплавленный металл остался бы. А он…
Берс размахнулся и картинно выбросил меч в кусты. Все равно клинок по первому приказу берса испарится и тут же появится в его руке.
- Ты меня к жизни вернул. Не встречал я раньше таких магов, которые подбирали бы полудохлых берсов по дороге, лечили их, а не добивали из опасений за собственную жизнь. Ты в самом деле такой хороший или у тебя планы насчет моей персоны? Если нет, то я пойду.
- Стой! – очнулся маг. - Куда ты пойдешь, с рваной-то раной в боку? Да еще пешком.
Берс удивленно обернулся. Он что, не понимает, как опасно находиться рядом с берсами? И какая кара ждет за помощь им? Но, с другой стороны, почему нет?
- Как тебя звать, спаситель мой?
- Саламандра, - буркнул маг и стряхнул пыль с вышитой на плаще огненной ящерицы.
Дабы отпугнуть ночное зверье, костер пришлось делать ярким. Саламандра сидела, скорчившись, у дерева, опершись болящей спиной о ствол. Все ее тело ныло, как будто его били палками.
Когда берс принял ее за юношу, она поддержала игру, и теперь ей было уже стыдно признаваться в обратном и жаловаться на ноющие ноги. Да и неловкость перед существом, которому во сто крат хуже, не давала покоя. Да, она великодушно предложила ему место в седле, а сама пошла пешком, но это еще не повод задаваться. Например, когда под вечер он все же уговорил ее поменяться местами, она не раздумывая согласилась. А подумать стоило, потому что через полчаса пешего хода берса свалили судороги, и теперь он, пылающий жаром, безвольно лежал у костра. Компресс на лбу высыхал быстрее, чем лужа в засуху, а температура и не думала падать. Саламандра чувствовала себя виноватой.
С другой стороны, думала она, на что ей вообще это приключение? Ее цель – поединок с драконом – оно никак не приближает. Но ведь жаль беднягу.
Она подползла к неподвижному берсу, сняла компресс, чтобы намочить. Задержалась на мгновение, разглядывая его лицо. Как маг, она видела несколько больше, чем люди или сами берсы. Присмотревшись, она различала очертания лица – волевые, но не крупные, видела контуры прически, даже шрамы, которые уродовали половину его лица. При виде их она содрогнулась, потому что еще раньше заметила заплаты на шлеме с той же стороны. Не ласковое прикосновение оставило такие следы. А что самое страшное – она знала, что у него красивые синие глаза, не видела, но откуда-то точно знала. Прозрачное существо перед ней было какой-то пародией, тенью жившего когда-то человека. От таких мыслей ей становилось не по себе.
- Если у меня когда-нибудь будут берсы, я, как человек благородный, ни за что не стану им приказывать что-то делать против их воли, - прошептала она.
- Если ты и впрямь человек благородный, у тебя их вообще не будет, - тихо ответил берс, который на деле не спал.
Город рос из центра пустыни, бесплодной и суровой, и тем не менее процветал. В Пустынник сходились все торговые дороги мира. Говорят, когда-то один из задолжавших городу царь выстроил пять каменных дорог ко всем пяти воротам Пустынника. Сейчас дорог, разумеется, не наблюдалось – если они и были, то давно занесены песком, да и ворот почему-то в городе четыре, а не пять, но караваны так же двигались туда, как и сотни лет назад.
Сезар не признавала имени Пустынник. Для нее существовало лишь одно название города, исконное – Ось Мира. Но издавать специальные указы о карательных мерах по отношению к тем, кто коверкает имя ее любимого города, она не собиралась. Потому что, издай этот указ нормальный правитель-мужчина, никто бы и не пикнул, но в ее случае начнут говорить, что совсем баба свихнулась, и кто только женщину на трон посадил, и чего она все какие-то нечеловеческие законы выдумывает.
А это что за крики? Ага!
Внизу, у ворот, стражники ожесточенно спорили с молодым воином, который пытался провести с собой берса. Из всех введенных Сезар законов лишь запрет на темных магов и берсов выполнялся хоть как-то, и попрания его царица Пустынника допустить не могла.
- Эй, что у вас происходит?
- Поди прочь, женщина! – буркнул стражник, и лишь заметив, что «женщина» не пошла прочь, обернулся и посмотрел на нее в упор. Позеленел тут же. - Госпожа моя, нижайше прошу прощения! Почему вы без свиты?
- Потому что со свитой она бы не узнала, как ты, мерзавец, к женщинам относишься, - воин упер руки в бока и презрительно фыркнул.
У Сезар были другие причины гулять без сопровождения, но ответ воина ее устроил. Нарушитель спокойствия сразу же заинтересовал ее, она пригляделась повнимательнее… И волосы на ее голове зашевелились. Девчонка!!! Да она же девчонка! Что ж они, не видят, что ли? Вот дают!
- Я его не оставлю! – девушка, не знающая о своем разоблачении, яростно настаивала на своей позиции. - Он мне нужен. И вообще, он ранен.
- Забирай его, - Сезар едва сдерживала смех, так ее забавляла бойкая девица. - Но за него ты отвечаешь. Головой. Кстати, а что тебе в городе надо?
- Этого, - она кивнула на берса, - подлечить. Потом лошадь для него найти, оружие достать, кое-какую информацию узнать. Крови драконьей купить, если получиться.
- Драконьей? – царица нахмурилась. Вот чем только в Оси Мира не торговали, но про такое ей слышать не доводилось. – У нас?
- Нет, конечно, по заведенному в мире обычаю можно гоняться за живыми драконами, но ведь гораздо проще вначале попытаться купить нужное вещество. Кто знает, что у этих алхимиков в склянках хранится. Так зачем рисковать зря?
- Удачи тебе, о воин с женской логикой, - подмигнула Сезар. - И логикой очень рациональной, надо сказать. Из тебя выйдет толк, - добавила она, когда девушка скрылась, утащив за собой берса.
… Драконья кровь в списке ингредиентов алхимиков не значилась. Поединок с драконом стал неизбежным. И путь двоих воинов лежал теперь в ледяные пустыни близ легендарного исполняющего желания Белого Города, в который, по слухам, никто не мог попасть – потому что его, опять же по слухам, просто не существовало на свете.
В горах стоял мороз. Родина Саламандры тоже была расположена близ гор, но там таких снегов не наблюдалось. Зато теперь она понимала, почему место это прозвали ледяной пустыней. Хотя, в отличие от пустыни песчаной, здесь не было ровной земли, места эти были не менее безжизненными и так же грозили гибелью любому неосторожному путнику. И Саламандра, похоже, как раз к последним и относилась.
- Тебе в доспехах не холодно? – у Саламандры стучали зубы. Ее походная одежда была недостаточно теплой, и мороз пронизывал ее тело насквозь. Поэтому безмятежный вид наглухо запечатанного в железные латы воина не мог не задевать ее.
- Нет, - берс козырнул перчаткой Он оглядел свои рыжеватые с бурыми полосами латы и бережно стряхнул с шершавых железных плеч снежные крупинки. - Доспехи берсов – произведение искусства. Если бы за них не приходилось платить такую цену, все воины мечтали бы оказаться в наших рядах.
- Ага. Я, кажется, уже готов к этому. Если станет теплее.
- Саламандра, да ты замерз. Хочешь, я тебе плащ отдам? Ой, парень, у тебя румянец во всю щеку! Тебе девушкой родиться надо было, с таким лицом-то, а так тебя девицы засмеют.
- Знаю. Уже смеются – я вышивать не умею.
- Чушь какая, - пожал плечами берс. - А я умею, и что? Мне в этом признаваться стыдно. А вот то, что ты мечом не владеешь, это плохо. Могу научить.
- Боюсь, не успеем. Я полагаю, на дракона мы наткнемся быстрее.
- Думаешь, он добровольно кровью поделится?
- Не захочет, придется его убить.
- Ага. Только он наверняка будет сопротивляться.
- Конечно. Но мы вдвоем как-нибудь…
- Нет, - берс резко остановил лошадь, голос его изменился до неузнаваемости и стал стальным. - Я с драконом биться не буду. Это без меня, пожалуйста.
Саламандра тоже притормозила. Такая мысль ее голову раньше не посещала, но вообще-то он был прав – ничто, даже спасенная ею его жизнь, не обязывало берса вновь эту жизнь терять ради какой-то там крови. И служить ей он не вызывался, и в самоубийцы не метил. Но без него поход на дракона казался совсем уж безнадежным.
- Ты что, боишься? – это была единственная уловка, которой владела наследница, и обычно на храбрящихся юношах она срабатывала.
- Да. Боюсь, - нисколько не смутился берс. - Ты заплаты на моем шлеме видел?
У Саламандры похолодело в животе. Она-то не только заплаты заметила. Вот, значит, откуда…
- Оставайся. Тебе в самом деле не место в этом поединке. Я рискую только собой.
И наследница ускакала вперед.
… Берс усмехнулся и развернул кобылу. Через два шага вернулся на прежнее место, посмотрел вслед удаляющемуся магу. Снял шлем, позволяя ветру трепать волосы – здесь его безголового силуэта никто не видел. Ну вот, наконец-то свобода. А нужна она ему теперь? Отпустил девушку – да-да, девушку, хоть он и понял это только сейчас – на верную гибель. Он еще раз взглянул на цепочку следов перед собой. Глупость какая.
Внезапно дыхание перехватило, в груди закололо так, будто там проворачивали вогнанный глубоко клинок. В глазах поплыло, а ноги стали ватными, даром что он сидел в седле. Неведомая сила настойчиво тянула его вперед, по следам. Охваченный ужасом, берс узнал симптомы. Бежать! А куда?
Стиснув зубы, он ударил мечом плашмя по крупу лошади, посылая ее вперед.
Ледяной лабиринт был бесконечен. Саламандра блуждала второй час, но блистающие скалы были похожи одна на другую, и пути назад наследница найти не могла. Хорошо хоть лошадь снаружи оставила, иначе бы ей верхом не развернуться.
На гладких скалах плясали ее искаженные отражения, дразнящие и сводящие с ума. В глазах рябило, пальцы одеревенели от холода. Кольчуга казалась сплошным куском льда, сковавшим тело. Надо уходить, иначе Корр никого не дождется. Бес с ними, с драконами, в таких условиях они давно повымерзли все.
Стиснув зубы до предела, чтобы не прикусить язык, Саламандра ринулась куда глаза глядят. К ее немалому удивлению, за очередной скалой забрезжил свет – не отраженный, а настоящий солнечный свет. Наследница с победным криком, не заботясь о лавинах, бросилась туда. Ну вот и все, конец походу…
И стоило мысли о прекращении охоты укорениться, как цель явилась сама, без предварительного уведомления.
Белый с серебром дракон, сливающийся с окружающим снегом, удивленно повернул голову, с высоты разглядывая нарушительницу его покоя.
- Добрый день, - криво улыбнулась девушка, запоздало вытаскивая заиндевелыми пальцами меч – к счастью, тот не примерз, хотя толку от него в ее руках было немного.
Дракон нарочито зевнул, и Саламандра в ужасе отпрыгнула в сторону. Не лучшее решение, ибо в каким-то десятке шагов от нее простирался ледяной каньон с торчащими в небо острыми хрустально-прозрачными иглами на дне – именно такой чудесный вид открывался с обрыва, на краю которого она оказалась. Красиво. Но не в данной ситуации.
А зверь по-кошачьи грациозно спрыгнул со скалы, обдав Саламандру облаком снежной пыли.
- Что тебе тут нужно?
Наследница выронила меч от неожиданности. Дракон говорил! Он не зверь!
- Мне? Э-э… У тебя не найдется немного лишней крови, хотя бы капельку? – худой мир лучше хорошей войны, тем более сейчас. Хотя меч подобрать ей удалось.
- Вот еще. Хотя постой. Знакомая просьба, честное слово, знакомая… У тебя братьев не было? Голубоглазые такие, светленькие?
Он пропустил этот удар, несмотря на все свои обостренные чувства – пропустил. Отпрыгнув, дракон испуганно поднял лапу, слизнул выступившую алую каплю.
- Лучше бы мне отдал, - процедила сквозь зубы Саламандра. Меч в ее руках уже не казался неумелым.
Дракон зло сощурил глаза и перестал куражиться. Мышка стала опасной, и играть с ней расхотелось. Одним движением хвоста он сбил ее с ног, навис над ней, разинув пасть…
Что-то тяжелое рухнуло ему на голову с высоты скалы. По шее потекла струйка крови. Нет, это уже никуда не годится. Дракон мотнул головой, но тяжелое уже катилось по земле, звеня металлом.
- Тварь! – прошипел дракон, потирая затылок.
- На себя посмотри, - огрызнулся берс, поднимаясь на ноги. Падение даром не прошло, он явно хромал, но его меч представлял куда большую опасность, нежели легкое оружие девчонки. По крайней мере, прочную бронированную чешую дракона он рассек как ветхий пергамент, жаль лишь, что по касательной.
- Сто-ой!!! – взвыла Саламандра, которая уже не испытывала иллюзий по поводу драконов. - Не вмешивайся. Он же тебя убьет!
Берс выругался. Онемение прошло волной по телу, ноги отказались повиноваться. Она не знала, она ничего не поняла... Коснувшись его ран своей магией, она стала его Хозяйкой. И теперь она нечаянно дала приказ – стоять и не вмешиваться. Вопреки его желанию, берс не мог тронуться с места, ни чтобы помочь ей, ни чтобы убежать прочь. Жалкая попытка прорвать силу заклятия, для которой пришлось собрать всю волю, лишь полоснула болью, заставив его рухнуть на колени. Как обидно, из-за нелепой случайности они оба погибнут.
- Не трогай его! Это я за твоей кровью пришла, я виновата! А он не при чем!
- А мне-то какое дело, - дракон безразлично хлопнул крыльями, сбрасывая ее в пропасть.
Брошенный меч со звоном заскользил на дно ущелья. Саламандра вцепилась пальцами в острый край обрыва, но ноги не находили опоры, соскальзывая вниз.
- Три силы заставляют некоторых открыть глаза на свою суть: отчаяние, ярость и любовь. Первый путь – самый легкий, ибо нет большего страха в нашей жизни, чем страх смерти. Так что или ты осознаешь все, или… умрешь, - дракон замахнулся, чтобы сбить девушку вниз.
Заклятие берса – штука сложная. Оно не дает нарушать приказы, оно запрещает нападать на Хозяина… и оно же заставляет защищать его в случае смертельной опасности, закрывать, если потребуется, своим телом. И последний закон сильнее всех предыдущих.
Берс снялся с места бесшумно, как тень, меч молнией блеснул на солнце…
Темная лужица растеклась по поверхности камня, и те несколько капель, что упали на него, удивительным образом заполнили изрезанные каналы символов. На алтаре выступила изморозь. Но никакого грома, никаких вспышек света – простой ритуал без приукрашиваний.
Саламандра встала, царственным жестом отряхнула колени, взглянула на старейшин – те молча склонились перед новой госпожой. Ни о каких возражениях не могло быть и речи – теперь не Корра боялись они, а ее, Саламандру. Потому что она смогла добыть для алтаря эту кровь, она стала правительницей. И неважно, какой ценой…
Чудовищная боль заставила Ратиена изогнуться, забыв о новой ученице. Он слишком заигрался, и правила успели измениться. Лишь по счастливой случайности его сердце не попало под удар, хотя меч прошел лишь в нескольких сантиметрах от него, разрубив несколько костей и лишив его возможности летать.
Ответный удар отбросил берса на скалы. На рыжеватых доспехах сталь разорвалась клочьями, и острые лепестки развернулись в разные стороны. Шлем откатился в сторону.
- Ты не понимаешь, она не то, чем кажется! Как и ее братья. Она мне нужна больше, чем тебе! Ты – железная кукла, не более, тебе не место на ее пути!
Тишина была ему ответом. И даже выглянувшая из-за края Саламандра затихла – закусив губу до крови, она безумным взором наблюдала, как вокруг закованного в доспехи тела проявляются яркие красные пятна, смачивая рассыпанные русые волосы.
- А… Ты… Ты же его убил…
- Он даже не был человеком, на плачь. Вылезай, я должен рассказать тебе кое-что важное о тебе самой. То, чего Корр никогда тебе не говорил.
Саламандра уставилась на кончики своих пальцев. Этот белый дракон ошибся, ее слезы не от жалости. И не от страха.
- Ты говорил, я тебе нужна? Ну давай, лови, если сможешь! – и она разжала пальцы.
Ощущение безумной уверенности ударило в виски. Высота перестала пугать, а холод – трясти, и даже воздух показался упругим и прочно держащим ее над пропастью. Тело вдруг стало невесомым, словно облако…
… Ратиен в шоке смотрел на край обрыва. Что он скажет братьям Саламандры? Что угробил их сестру? Они его на части разорвут, с потомками Корра шутки плохи.
Над обрывом взвился снежный смерч, на лету превращающийся в пар. С окружающих каньон скал посыпались ледяные осколки немаленьких размеров. И изумленный Ратиен сначала почувствовал магию – такую, какой встречать ему еще не доводилось, и лишь потом, перегнувшись через край обрыва, увидел собственными глазами то, что затмило страх перед сыновьями Корра.
В пылающем воздухе разворачивал крылья невиданной красоты черный дракон, огромный – много больше Ратиена и даже самого Корра. Вдоль хребта струилась огненная грива, и сами крылья словно были объяты пламенем.
Три силы, вспомнил Ратиен, три силы пробуждают в драконе дракона. Отчаяние. Ярость. Любовь. Отчаяние сделало его драконом, отчаяние превратило в драконов Корра и его сыновей – страх перед смертью, болью или пустотой. Но впервые Ратиен видел дракона, рожденного всеми тремя силами – увидел и пришел в ужас. И пока огненно-черный дракон бился в агонии трансформации, белый сбросил с себя вихрь льда, приняв свой главный облик – человека, потом быстро вскочил на ноги, благо рассеченное крыло болело где-то в районе плеча и ходить не мешало, и бросился бежать в свой лабиринт из снега…
Зрачки сузились до тонких вертикальных щелок.
- Вот только этого не хватало!
Снежно-белые волосы, хлестнув воздух, осыпались на плечи – он развернулся и отошел от окна. Облаченная в перчатку рука коснулась стены.
«Кто-нибудь, узнайте, что творится в каньоне. Оттуда валит пар, – мысленный приказ в одно мгновение достиг адресата. – Выясните у мастеров, может, вулкан пробудился. Это было бы нежелательно для нашего города. Все-таки каньон слишком близко.»
Зеркальное пятно на стене заколебалось, меняя картинку. Ему ответил хриплый голос:
«Мой лорд, никакой вулканической активности в каньоне нет. Но, если вы желаете убедиться, я вам выслал сводку на сегодня и данные по каньону.»
Лорд лишь скользнул взглядом по стене, разрисованной цветными таблицами.
- Опять драконы шалят! Хоть запрещающие знаки вешай.
И лорд вернулся к окну. С высоты шпиля открывался прекрасный вид на распростертый внизу Белый Город и облака пара за его стенами.
… Она никогда не умела танцевать. О, Великие, как это приятно! Никаких па, никаких заученных движений – воздух сам подскажет, сам поправит, и каждый новый танец будет непохож на прежний. Бешеный круговорот крыльев и огня… Это свобода, она может сделать все… Она – дракон, и это нельзя променять на что-то другое. И братья не променяли. И ледяной дракон – тоже… Ледяной дракон!!!
Одно движение, один удар крыльями – как это, оказывается, легко – и длинные когти из оранжевого металла вонзились в лед на обрыве. Но не на кого направить свое пламя, и неутоленная ярость сжигает душу хуже любого огня. Весь мир вокруг чист и нетронут, лишь эти красные пятна на снегу…
- Ну что, Саламандра? – рявкнула она в морозный воздух, потом безвольно припала на передние лапы и зашептала, - Долеталась… Кровь за кровь – в обмен на твою, драконью, чужая, человеческая. А на что тебе крылья? Да никакие крылья не поднимут, если душу тянет вниз такой груз.
Она шевельнулась аккуратно, словно твердь под ней могла рассыпаться от этого движения. Оранжевый коготь коснулся изуродованной щеки ее невольного защитника. Или вольного все-таки? Такая красивая, теплая аура над побелевшим лицом!
- У тебя светлая душа, я же вижу…
Она запнулась. На секунду дракон окаменел, лишь черные зрачки недоверчиво расширились.
- То есть как – вижу?
И всей пылающей в ней силе нашлось применение…
Саламандра отвернулась от алтаря. Таинственная надпись на камне утратила загадочность – витиеватые письмена она читала легко, как свои мысли. «Лишь тот, кто сможет отречься от драконьей крови и взять на себя бремя правления людьми, достоин этого права, ибо ради долга отказался от драгоценного дара свободы и крыльев». При мысли о небе сердце сжималось, но выбор – тяжелый выбор – был сделан, и отступать было поздно.
Где-то под пышными рукавами рубашки болела забинтованная рука – кровь не возникает сама по себе. На душе было тоскливо. Завтра уйдет серебряный дракон Корр, он выполнил свой долг до конца и вправе вернуться в небо, если то еще готово принять его назад. А новая правительница останется.
Но все-таки непонятная эта фраза на камне. Неужели лишь ради долга дракон может отказаться от крыльев? «Подумаю об этом на досуге», - решила Саламандра, устало прижимаясь к плечу странного синеглазого мужчины с полустертыми шрамами на щеке, который с подозрительно довольной улыбкой разглядывал собственные бинты в красных пятнах.
|
Форум Гнезда - Информационный центр
