В шумеро-аккадской поэме "Энума элиш" говорится, что Мардук создал человека из глины и крови убитого им Кингу, возглавлявшего одиннадцать чудовищ Тиамат. Выходит, человек происходит от враждебного богам хтонического чудовища. Я хотел развить эту идею -
ПЛАЧ ОДИННАДЦАТИ
В глубинах Апсу, в недрах недр подземных,
Закованы в звонкие цепи ветров,
В сырых и холодных утробах тюремных,
Во тьме, где лишь отблески адских костров,
Томятся одиннадцать древних драконов,
Пленённых Мардуком в начале начал,
Одиннадцать тех, Тиамат порождённых,
Которых сам Кингу в бою возглавлял.
Мушхуш, в чешую из огня облачённый,
Чья пасть выпускала дымящийся яд,
Лахаму, змей бездны, как море огромный,
Ещё не потух его огненный взгляд….
Стенают Одиннадцать, плачут от боли,
Шипя, извиваясь, Мардука клянут,
Ждут света во тьме, просят в рабстве о воле,
И помощь желанную тщетно зовут:
Им ведомо – бог, уловивший их Сетью,
Царь гордых богов жизнь у Кингу отнял,
И создал существ, обучаемых плетью –
Людей, как ростки, над могилой поднял!
Создал, чтоб служили богам первородным,
Чтоб боги все боли сложили на них,
И вечно служить повелел им, безродным,
Сурового бога грохочущий стих.
Одиннадцать ждут, когда братья по мести
За Кингу (чья гибель родила людей!),
Проснувшись от Рабства и вспомнив о Чести,
Придут и развяжут чудовищных змей,
И вместе пойдут против бога Мардука
Сыны Тиамат и потомки её,
Падёт Царь Вселенной и кончится мука –
Получат своё и не только своё!!!
… Так ждут не возможного чудища бездны
И воют протяжно во мраке глубин,
А зря – ибо все их мечты бесполезны –
Средь смертных не равен богам ни один,
До них ли созданиям Гнева и Страха,
Дрожащим в тени неизбежной Судьбы?!!
Осёдланным бедами детищам праха
Дано ли стремленье и право борьбы
С царями незримыми зримой Вселенной,
Одетыми в Силу, чьё знамя – Закон,
Где взять им ключи от тюрьмы сокровенной,
Чтоб вместе с драконами биться за трон?!!
… И стонут от вихря Обиды бессонной
Одиннадцать, скованных цепью ветров,
Гниют их клыки и ржавеют короны,
И мышцы слабеют в оковах веков.
Добавлено спустя 8 мин.
Есть дьявольская ирония в том, что ждавшие Кецалькоатля индейцы приняли за него такое чудовище, как Кортеса.
КЕЦАЛЬКОАТЛЬ И КОРТЕС
Сияя изумрудом оперенья,
Свивался кольцами у алтарей
Великий бог духовного цветенья,
Покрытый перьями кецаля Змей.
Цвели в садах речей соцветья знанья,
Встречая Солнце лепестками слов
И зеленело вольное сознанье,
Искрился Солнца и мечты улов.
Но вот уплыл Кецалькоатль в море –
Плот – змей тела, а парус – перья птиц,
И тенью рваной уронило Горе
Свою печать на тёмный камень лиц.
Прошли столетия, приплыли издалёка,
Оттуда, где исчез когда-то бог,
Одетые в железо слуги Рока,
Чтоб преподать доверчивым урок:
Нет, не Пернатый Змей вернулся к ним,
Но огненный дракон в броне железной –
Сын Запада, жестокий пилигрим,
Кортес, чьё имя стало чёрной бездной
Отчаянья, Обиды и Обмана,
Чьё имя, как клеймо на вольном слухе –
Он шпагу поднял, говоря о Духе
И стал карающим мечом Тирана!!!
Что ж, такова природа Ожиданья –
Хоть ждали Бога, но приплыл-то Бес!
…Завяла воля, и истлело знанье,
И вместо зелени – крестов бесцветный лес.