следующая тема »

[Ex tenebris]

Ex tenebris, сразу видно опытного потребителя кулинарных изысков. 

[Ex tenebris]

Ex tenebris, вот я сильно сомневался с последней главой - а стоит ли продолжать это здесь выкладывать?... Верно, ты прав, и далее не стоит. Да и комментов нету, опять же. Ты прав.

[Одуванчик]

Одуванчик

Стоял яркий денёк начала лета. Только что пронеслась настоящая летняя гроза – с чёрной тучей, молниями, раскатами грома и тёплым ливнем, налетевшим с шипением в листве и улетевшим через десяток минут, оставив после себя лёгкий озоновый аромат. Пахло солнцем, мокрой травой, предвкушением каникул и одуванчиками.

В парке жизнь текла обычным чередом.
Собаки выгуливали своих хозяев – кто на поводке, чтобы по бестолковости своей не заблудились и их не пришлось потом долго искать, а кто приглядывал за ними издалека вполглаза – лишь бы не выходили за пределы парка.
Груднички, пристегнув к своим коляскам кормилиц, таскали их по дорожкам, а самые отчаянные отпускали их подальше и даже разрешали посидеть на скамеечке.
Малышня, давным-давно приучившая своих мам и нянек находиться в поле зрения, занималась своими серьёзными делами на горке и в песочнице.
Детвору постарше таскали на себе по дорожкам ролики, самокаты, велосипеды и скейты.
В самых тихих уголках парка триумвираты или парочки тружеников набирались сил, принимая допинг, чтобы выдержать ещё один непосильно тяжёлый с утра день.

Огромная густая шевелящаяся тень – будто чёрная грозовая туча вернулась – наползла на песочницу, послышался странный низкий вибрирующий звук и всё замерло, позволяя присутствовавшим переключить своё внимание на нового персонажа.
Малыши, увлечённые серьёзными делами, не замечали ничего вокруг. И только одна девочка с соломенно-жёлтыми волосами подняла свои подснежниково-голубые глаза, засмеялась и потянула ручки вверх.
В шелестящую листвой деревьев тишину парка вонзился истошный визг какой-то из мамаш, сидящих на скамеечке подле песочницы. Пробегающий мимо хаски тявкнул было, но тут же, поджав хвост и испуганно оглядываясь, поспешил ретироваться.

Девочка встала и, перешагнув борт песочницы, сделала несколько шагов навстречу обладателю странной чёрной тени, вступила в неё и обняла здоровенную чешуйчатую голову.
– Дя! – радостно утвердила она, – Алю-лю ти! Си-си…
Визг мамаши оборвался и упал мгновением тишины.
– Уня ли-тю ля-ля, – тихонько прорычала чешуйчатая голова сквозь сомкнутые объятиями челюсти, – ти ню дя…
– Ся! – восторженно согласилась девочка, разомкнула объятия, картинно развела ручки и спросила, – Ся лили тя ню-ка?

Движимая отчаянным желанием спасти своё чадо, мать девочки вскочила и замахала руками:
– А ну, пошёл отсюда! Кыш!!!
Остальные мамки-няньки, в мгновение ока похватав в охапку своих чад, бросились врассыпную. Песочница быстро опустела.
– Ах, сударыня! – прорычала, повернувшись к матери, вторая голова, – Как не вежливо говорить «кыш!» тому, кто захотел просто поговорить! Позвольте представиться – Одуванчик…
– А если уж совсем официально, – вставила слово третья голова, – то Одуванчик Горыныч.
– Горыныч – это фамилия такая, – пояснила снизу первая голова, взглянув на отважную женщину золотыми с синими искрами глазами поверх соломенноволосого одуванчика.

– Ва… Василиса… – машинально ответила опешившая женщина.
– Ух, ты! – воскликнула третья голова, жизнерадостно ощерив внушительный набор огромных белоснежных зубов и глядя на собеседницу с высоты в полтора человеческих роста, – Уж не Премудрая ли?
Женщина взглянула на третью голову, с очевидным усилием сглотнула, отрицательно помотала головой, посмотрела на две другие головы, глубоко вздохнула и спросила:
– Ты мне мерещишься? Скажи… Ты мираж? Галлюцинация?..
03.06.2010

Позволю себе в стиле реценции
Вводная инверсия заставляет предположить, что и дальше будет что-то в том же роде. Однако, дальнейшее происходит в реальном измерении, хотя и с не совсем реальными деталями А вот конец несколько скомкан. Небрежность мастера?
Впрочем, идея занятная, стиль, как всегда, хорош

Обрыв в конце слишком резкий. По крайней мере, непривычный для меня - я если заканчиваю рассказ одной фразой, то... ну так скажем, с другим эффектом... Короче я окончательно запуталась.
Начало очень порадовало, нестандартное решение.

Обрыв в конце слишком резкий.

Ему просто лень было дописывать - вот и все загадки! 

[Заблуждение]

Оборвано... Ну, может быть. Хотя мне так не кажется. То есть, да, оборвано, конечно,  но... Короче эта миниатюрка мыслилась как вступление-знакомство. Одуванчик появился и этого довольно.  А потом...


Заблуждение

В нежно-голубом небе висели волны легких перистых облаков, совершенно не спасающие от жарких лучей летнего солнца.
– Не, Вась, вот скажи – за что нас так не любят, а?
– Да с чего ты взял, что не любят?
– Ну, сама посуди – запрягать разумное существо в плуг, чтобы пропахать канаву на полевропы – это что, от большой любви, что ли?
– И вообще, воевали нас всё время, – донеслось сверху, – Ты что, былин-сказок не читала? Что ни змей – так враг лютый, что ни Горыныч – так сразу головы сечь.
– А мы, между плочим, не гидлы, у нас головы не отластают… – послышалось сбоку, где маленькая девочка пыталась выдернуть из огромной пасти длинный язык.
– Так вы ж сами виноваты!
– Чем же это? – возмутилась верхняя голова.
– Как чем? А девок зачем таскали?
– Девок… Девки в хозяйстве оченно полезны, – заметила голова, лежащая на спинке скамейки около плеча Василисы, – Кастрюли там всякие драить… Прибраться опять же… Нам-то несподручно.
– В буквальном смысле, – проурчало сверху, – В грязи жить кому охота?
– Вот, видишь! Чего ж тогда обижаться-то?
– Ну, ладно, – согласилась средняя голова, – Девок папаня пару раз и вправду таскал.
– За что от мамули всеми трёмя хоботами по башкам получил сполна! – вставила верхняя голова, – И всех обратно сразу вернул.
– Ага, – кивнула согласно средняя и продолжила, – И за это деток жизни лишать?
– Каких деток?
– Здрассте-приехали! А как же змеёныши, без числа порубленные? Там же кровушка рекой три дня текла, не могла в землю впитаться!
– Ой, какие змеёныши? Какая река? Преувеличение это! Поэтическое.
– Ничего себе, преувеличение! Да после этого наш род, можно сказать совсем в нети изошол…
– Ага, – подтвердила голова сверху, – Мамуле тогда в чёрт те какую глушь перебраться пришлось. Я, вот, только потому и остался, что ещё в ней был.
–  Так это правда, что ли? – изумилась Василиса.
– Самая, что ни на есть! Тогда целое войско снарядили – специально, чтобы нас извести. Извели… – грустно склонилась верхняя голова.
– Вот я и спрашиваю, – проговорила голова рядом с василисиным плечом, – Почему вы нас так не любите? Я имею в виду не конкретно нас, Горынычей, а вообще всех нелюдей.
– Как это не любим? Очень даже любим. Собак, кошек, лошадей… Они с нами живут.
– Игрушки, и не больше. Ваши, человеческие игрушки. Вы никого не любите – так, чтобы счесть равным себе. Кто из вас хотя бы попытался поговорить с той же кошкой или собакой на их языке – так, чтобы не вы, а они вас поняли? Чтобы было полное взаимное общение?
– Тень, – заключила верхняя голова.
– Что? – не поняла Василиса, рефлекторно поднимая голову кверху.
– Тень от перистых облаков – эта ваша убеждённость в собственной исключительности. Вроде бы и есть, а на самом деле…
–  Представь, – пояснила голова рядом с плечом, – Что случилось бы, окажись в этом мире  семь миллиардов… да пусть даже вполовину, таких, как я – быстрее, сильнее и зубастее любого из известных вам хищников?..
– И если мы оказались бы совсем не такими добрыми, как я… – добавила голова сбоку, аккуратно высвобождаясь из маленьких объятий и внимательно глядя на Василису.
07.06.2010

[Солнышко]

Солнышко

Лето отцвело грушей, вишней и яблоней и зацвело шиповником и жасмином. Ласковое солнышко разогрело воздух и он наполнился ароматами травы, цветов и радостным чириканием и свистами лесных птах.
Василиса громко шипела, но упорно продолжала выдирать высокую крапиву из куста готового раскрыть круглые бутоны пиона.
– Помог бы, что ли! – обернулась она к развалившемуся на солнышке Одуванчику,
на животе которого, заливаясь счастливым смехом, прыгала, словно на батуте, маленькая девчушка.
– Не-а, – помотала одна из голов. – Я делом занят, не видишь, что ли?
– Не выгнала бы мужика – он бы тебе крапиву драл, – добавила другая голова.
– Ага, драл бы… – Василиса запихнула вылезшую прядь под платок и вновь окунулась в куст. – Заставишь его, как же… Потому и выгнала.
– Потому что крапиву не выдирал? – удивилась третья голова, удерживая носом от падения голубоглазое создание.
– Ага. То есть, нет, – распрямилась Василиса, бросая в кучу вырванных сорняков пучок жгучих стеблей. – Ему вообще ничего не нужно было. Кроме футбола и интернета. Надоело.
– Зато не пил… – заметила первая голова.
– Только-то и радости, что не пил, – грустно заметила Василиса, подошла к Одуванчику и погладила по головке желтоволосого ангелочка, укладывая встрепавшиеся от прыжков волосики.
– Ну, хватит уже на Одуванчике прыгать, Златушка! –и она  продолжила мысль: – Да только не радость это на самом деле… Это только не горе, – она вдруг всхлипнула, смахнула набежавшие слёзы и спросила:
– Вань, может, я совсем дура, а? Ведь правда – не пил, не дурил, налево не бегал…
Одуванчик внимательно посмотрел на женщину тремя парами глаз, нежно переставил ангелочка наземь и встал на лапы.
– Это только кажется, что солнце просто так светит. Ему нужно чтобы его любили. Только тогда оно и греет и светит…
– Солнце? – удивлённо переспросила Василиса. – При чём здесь солнце?
– А разве не светится каждый из нас с самого рождения? – вопросом ответил Одуванчик и пощекотал кончиком хвоста Злату, от чего та зашлась приступом смеха. – Светится – потому что его любят, и эта любовь в мир возвращается. А потом…
– Ты хочешь сказать, что такие, как… мой бывший, получаются от недостатка любви?
– Не совсем, – качнулась одна из голов. – Ты же его любила, ты это хочешь сказать?
Василиса кивнула.
– А он?
– Он тоже, – глаза Василисы затуманились воспоминаниями, тень улыбки скользнула по лицу, но тут же смылась болью и печаль затемнила светло-серые глаза. – Вначале. А потом…
– А потом он забыл, что надо светиться, что надо отдаривать любовью, а не только поглощать её…
Женщина склонила голову, скрыв лицо за выбившимися из-под платка прядями. Злата подошла и, обняв ногу матери, прижалась к ней всем телом.
– Ма-мма… – прозвучал тонкий голосок и голубые, словно небо, глаза посмотрели матери в лицо – Аля-ля ня!
Василиса улыбнулась, смахнула с кончика носа слезу, всхлипнула и спросила:
– Вань, ну почему так, а?
– Если есть солнце, то бывает и тень солнца – то, что солнышком было когда-то но потом, оставляя внешнюю видимость, обращается вначале в пустоту, а потом и вовсе в чёрную дыру…
10.06.2010

http://www.ozon.ru/context/detail/id/5308864/
Вот.

http://www.ozon.ru/context/detail/id/5308864/
Вот.

 
Поздравляю,  Рассвет

Ура! Оно таки вышло! Здорово, с почином тебя

Благодарю.
Это действительно приятно.

Появились тут на двух форумах  почти одновременно Коричневое и Чёрно-белое. И как-то это меня завело...
Понимаю, что форма не ах (совсем как-то разучился, видать ), но сказать-то хочется...


Чёрное и белое.

Чёрные тени на белых сугробах –
Тонкое кружево мира и нети,
Чёрное-белое в гранях всё строгих,
Взор заплетают их ловчие сети.

Белый холодною колется сталью,
Чёрный морозит отсутствием смысла…
Смотришь на мир – или режет печалью,
Или ничто… Вся жизнь-коромысло

Давит на плечи, сгибая в могилу:
Мёртвый при жизни, унылый в общеньи,
Искра огня даже в сердце застыла,
Смеха нет, песен – одно лишь шипенье…

Ты скажешь: «Не вижу»? Отвечу: «Не думай!»
Отвечу: «Здесь солнце! Гляди, как играет
Прозрачными пальцами – лунными струнами,
Сияет зелёным, сапфиром сверкает…

Летуче мгновенье (что тоже прекрасно!) –
Не думай, расслабься, плыви по теченью…
Не дай наслажденью пропасть понапрасну –
Весна загорится цветастой сиренью.

Теплом нас огладит, овеет духами
Цветов разнотравья и песни сщебечет,
Живи наслажденьем и думай стихами,
А чёрное-белое брось в бесконечность…»

22.09.2010.

Понимаю, что форма не ах (совсем как-то разучился, видать )

Разве? Это называется разучился? Если и да, то не настолько. А вообще работа воспринимается очень хорошо.

Ритм задан хорошо.)

нети

вас из дас? Net?

Вся жизнь-коромысло

Можно было оставить коромысло, но вкупе с "печалью" получается неуместный комизм.

нети

или просто отсутствие?

Сходить (или сводиться) на нет (разг.) — 1) исчезать до конца; 2) перен. терять всякое значение, силу. В не́тях или в не́тех (книжн. ирон.) — в числе отсутствующих, находящихся неизвестно где [сущ. "нет", старин, мн. "нети" — встарину название списка неявившихся по призыву на военную службу, т. наз. нетчиков, в отличие от "есть", мн. "е́сти" — списка наличного состава]. Ссылались на немочи, на скудость, сказывались в нетях. А. Н. Толстой.

Можно было оставить коромысло

На одном плече - белое, на другом - чёрное.

[ДраконРассвета]

ДраконРассвета,
спасибо, пригодится:)

На одном плече - белое, на другом - чёрное.

весы получаются.

весы получаются

В механических весах одна из главных деталей так и называется - коромысло.

В механических весах одна из главных деталей так и называется - коромысло.

кара, мысли.

[Re: Фильмы, которые хотелось бы]