Форум Гнезда :: Творчество Silvertail

Astra, да, цветные) Спасибо. С лапой да, соглашусь.
Ellery, спасибо)

Давно меня здесь не было, в том числе и из-за творческих проблем х) Но, вроде бы, что-то пишется.

Новая эпоха.
Навряд ли позеленевшая от времени, но величавая статуя всадника, возвышающаяся над главной площадью города, видела столько людей за всю свою долгую жизнь. Казалось, сегодня здесь собрался весь город, от бедняков, продающих речные ракушки, до богатых купцов, кутающихся в меха и богатые ткани. Все они собрались сегодня с одной целью – увидеть полет Белой Птицы. Птица сидела на специальном помосте, украшенном лентами и цветами иррива, приносящими удачу. Она не была полностью белой, крылья ее были расписаны бордовыми узорами, такими же замысловатыми, как письмена загадочного лесного народа. Еще немного, и она полетит.

А пока собравшиеся на площади говорили об уходящей эпохе, которую вот-вот унесет на своих крыльях Птица. Веселая флейта подбадривала разговоры, горячие пироги и настойка из диких трав успокаивали разволновавшихся. Ручные хорьки то и дело сновали тут и там, иногда грозно скалясь друг на друга. В толпе говорили не только о будущем. За плечами у них всех была изнуряющая война, после которой даже богачам пришлось ограничить себя в обедах. Но сегодня призрак войны угасал с каждым мгновением, с каждым взглядом на Птицу.

– Похоже, что наше время ушло, старина. Сначала Железные Кони, а сейчас это! – Вздохнул одноглазый, рыжеволосый мужчина, приподнимая кружку с настойкой. В голосе его, однако, не было зависти или ненависти к Белой Птице. Он рассматривал ее с любопытством, а иногда и с хитрой улыбкой.
– Так и есть, друг мой. – Доносится ответ. Акцент выдает в собеседнике человека уроженца Запада, бескрайнего и лесистого.
– А помнишь, как однажды мы перепутали сумки, и письмо лорда Города досталось вервольфам в Весеннем лесу?
– Они выли, словно им объявили войну, страшные звери и безрассудные воины. Но, признаться, видеть такое было забавно.
Мужчина заметил, что их разговор привлек внимание детворы, всегда готовой послушать историю или две, и заговорил громче.
– Мы были везде, дружище. Этой пташке и не долететь до таких мест. Мы бились с ветрами Аразона! Убегали от зубов вервольфов и метл хозяек гостиниц! Нам платили и лорды, и служанки! – Человек театрально поднял кружку, проливая пару капель настойки, вызывая смех детворы и обращая на себя внимание взрослых.
– Находили карты сокровищ и говорили с единорогом. Помнишь, друг мой, это деликатное создание, вышедшей к нам из леса? Сладко он пел, словно обученная птаха Восточный королей!
Дети одновременно переглянулись, восхищение так и плескалось в их взглядах. Даже девушки помоложе и юноши, в которых еще текла бурная кровь, подошли поближе к странной парочке.
– Вы, народ, скоро и думать забудете про таких, как мы. Мы уже одной ногой в прошлом. – Мужчина замолчал на мгновение, сгоняя улыбку с лица, но тут же преобразился, начиная рассказ про принцессу лесного народа. Рассказ лился то неторопливо, то подгонял сам себя, а спутник рыжего человека изредка добавлял что-то от себя, неизменно заслуживая пристальные взгляды детей. Казалось, они так и зарабатывали на жизнь – рассказывали невероятные истории, запутанные или простые, яркие или скучные, двое напарников, какие зачастую встречались в этих краях. Но шрамы на них говорили об обратном. Они все это пережили. Все это было, все чудеса, все годы службы и приключений, все волшебное время, которое подходило к концу.
Ведь Белая Птица была создана для того, чтобы заменить их. И всех, кто готов был подняться в небо и бороться с ветрами. А они, казалось, были готовы отступить перед ней.

Громкий звук горна вырвали людей на площади из разговоров и смеха. Все замерли в ожидании чуда. Дети и молодые люди отвернулись от рассказчиков.
– Прекрасная Птица готова расправить крылья. – Тихо сказал спутник одноглазого мужчины.
– Посмотрим, как ей покорится ветер Аразона, приятель.
– Полагаю, ей и вовсе не захочется укрощать его, мой друг.
Они рассмеялись и затихли, вместе со всеми остальными. Птица неохотно ожила. Сверкнули разукрашенные крылья. Птица вздрогнула и полетела, оставляя под собой наводненную людьми площадь. Железная Птица не показала ни элегантности в полете, ни легкости, но она летела, и могла лететь куда дольше, чем любая живая ее сестра. Это была первая Птица, но уже строились другие. И все остальные отступали перед ними в тень. Люди на площади ликовали.

– Ты летаешь куда приятнее, друг. – Мужчина похлопал соратника по плечу.
Раздался тихий смех. Дракон покачал узкой головой, поднимаясь с земли.
– Эра наша прошла, мы теперь не больше, чем старые вещицы, лежащие в сундуке твоей матушки. Соколиный дракон и одноглазый человек не могут быть лучше Прекрасной Птицы, так?
– Твоя правда, твоя правда. – Рыжеволосый мужчина нахмурился, не зная, что поставить против железа, крыльев и надежности. Он совсем помрачнел, когда перед его лицом оказалась морда дракона, мудрые золотистые глаза и улыбка старого друга.
– Но только мы можем говорить с ветрами Аразона и рассказывать детям сказки, друг мой.
Человек рассмеялся, прогоняя хандру прочь. Не в его характере было раскисать, когда кости еще целы, а крылья друга еще полны мощи! У них еще было небо, до которого не долетит ни одна Птица. У них были взгляды детей, которые были безразличны Птице, но приятны старым друзьям. У них были рассказы, которые Птица никогда не сможет собрать.
Дракон наклонил рогатую голову, подмигнул мальчишке с игрушечным волком в руках, и начал говорить.
– Стояла осень, море Рит было объято штормами, а мы пересекали его на малом суденышке, капитаном которого была несравненная Мариана…
– Тогда-то мы и увидели морскую змею, старую и белую, будто бы ее всю сделали из морской соли… – подхватил рыжеволосый мужчина, одновременно наливая себе еще настойки.
Дети и взрослые слушали их, позабыв на время про Белую Птицу. Они слушали про приключения, про суровые бури, про ярость старой морской змеи, про волшебство и храбрость, позабыв про холодное чудо железа и человеческого разума.